Указания Додгера были точны даже при том, что точного описания места, куда должен прийти Сэм, он не дал. Это была антикварная лавка, хотя на вывеске значилось, что здесь находится ломбард, где предлагали наличные деньги вместо кредитных карт и ваучеров. Когда Вернер подошёл к лавке, он увидел в окне декоративные часы с кукушкой — тот самый знак, о котором говорил эльф. Стрелки давно остановились на отметке в два часа. Лавка была открыта и не верилось, что это помещение могло служить местом встречи с Винтом.
Взявшись за ручку двери, Сэм решительно толкнул её и вошёл внутрь. Он не услышал колокольного звона, не увидел видеокамер, и внутри лавки никого не было. Но Вернер был уверен, что о нём уже знали. Обойдя несколько стеллажей с древним барахлом, Вернер пробрался к стойке, где за кассовым аппаратом устроился худощавый старик. На посетителя он не обратил никакого внимания, увлекшись чтением какого-то детектива.
— Э-э… — попытался привлечь к себе внимание Сэм. — Извините, я увидел в окне часы. Они продаются?
Старик, наконец, оторвал взгляд от книги и уставился на Вернера блеклыми глазами сквозь линзы старомодных очков.
— Они проданы, — сказал продавец. — Ещё вчера. Вы разве этого не видели?
— Я надеялся, что смогу дать лучшую цену.
— Тогда вам нужно поговорить с владельцем магазина.
— Правильно. Я должен с ним поговорить.
Старик, кряхтя, вылез из-за кассового аппарата и подошёл к двери ведущей в ещё одну комнату. Продавец толкнул её и дверь, с громким скрипом, отворилась. Сэму показалось, что одновременно с ней открылась и дверь на улицу. Он оглянулся, присмотрелся, но никого не увидел. В любом случае, находясь на нелегальном положении, нужно быть осторожным.
— Пройдите туда и ждите, — кивнул продавец.
Сэм прошёл в комнату. Других выходов в ней не было, даже окна отсутствовали. Только голые стены. Единственный предмет мебели — железный стул, обитый мягким материалом. Как только Вернер сел на него, дверь захлопнулась и сразу раздался характерный щелчок закрываемого замка.
Немногие звуки с улицы доходили сюда, так что ничто не нарушало тишину и покой в этой небольшой комнате. Вернер терпеливо ждал. Судя по часам, прошло пять минут. Потом он также терпеливо прождал ещё минут десять и, когда терпение начало таять, раздался голос:
— Я не узнаю вашего лица. Кто вы?
Сэм не смог определить, откуда исходит голос и чей он. Впрочем, с помощью электроники можно сделать что угодно, что говорить об изменении голоса? Тем не менее, он был уверен, что говоривший никто иной, как Винт.
— Твист.
— Приятель Додгера?
— Именно.
Говоривший, на мгновение, замолчал, а потом продолжил:
— Предполагается, что ты мёртв.
В ответ Сэм пожал плечами. Он был уверен, что невидимый собеседник увидит его жест. Если говоривший уверен, что Сэм мёртв, так может, и Дрейк уверен в этом?
— У тебя есть доказательства, что ты, это ты? — снова из ниоткуда раздался голос.
В ответ Сэм снова пожал плечами и сказал, переходя к делу:
— Додгер говорил мне, что вы хороший посредник.
— Теперь я уверен, что ты лжешь.
— Додгер предупредил меня, что вы так скажете.
В ответ послышалось тихое хихиканье.
— Может быть, ты и есть Твист. Если это так, ты удивительно живучий человек. Может быть, с тобой можно иметь дело. Что я могу сделать, пока мы проверяем твою честность?
— Мне нужны наличные деньги и место, где можно остановиться на некоторое время. И мне нужны новые документы.
— А взамен?
— Идентификационная карта некоего Эдварда Винсона, кредитные карты Бокк Самиел, и флэш-карта с данными небольшой исследовательской компании. Они занимаются генными исследованиями и находятся к северу отсюда.
— Последнее — это недавнее приобретение?
Сэм улыбнулся, уловив неподдельный интерес, просочившийся через электронную обработку.
— Да.
— Положи их под стул.
— Предполагается, что я должен вам верить?
— Додгер ведь говорил, что я хороший посредник.
— Да, он так говорил.
Сэм понимал говорившего. Вместо Вернера здесь и сейчас мог находиться мошенник, подсадная утка какой-нибудь корпорации или просто шустрила, торгующий всем подряд. Связник должен проверить материал, но не предлагал гарантий. Доверие должно основываться на доверии, и кто-то должен сделать первый шаг. Сэм не хотел доверять безликому голосу, но потребности пересиливали осторожность. Как было предложено, он положил флэш-карту и карточки на пол, после чего задвинул их под стул.
— Что теперь? — поинтересовался Сэм.
Не получив ответа, Вернер снова наклонился и посмотрел под стул. Ни флэшки, ни карточек там больше не было. Тогда он выпрямился, откинулся на спинку стула и продолжил ждать.
В качестве оплаты Лофвир авансом выдал Сэму личность Эдварда Винсона. Теперь Вернер её лишился. А ведь у вымышленного Винсона была хорошая квартира в деловом центре, удобная и нетребовательная связь через сеть «Азтехнолоджи», системный идентификационный номер, позволявший без проблем находиться в любом месте метрополиса. Без этой карты Сэм не мог попасть во множество мест, где он надеялся найти Дрейка. Но с ней Лофвир может контролировать Вернера, следить за его передвижениями, отслеживать состояние финансов. Пока у Сэма была эта карта, он мог использовать флэшку Лофвира, чтобы добраться до файлов «Геномики». Сэм знал на что шёл. Узнай дракон, что Вернер видел некоторые, не предназначенные ему данные, дракон запросто заставит исчезнуть личность Винсона, скажем, в момент прохождения какого-нибудь контрольно-пропускного пункта или пункта безопасности корпорации.
Доверие и осторожность снова находились в состоянии войны друг с другом.
Дракон помог Сэму, потому что тот ему был нужен. И когда Лофвир получит то, что хочет, что будет после этого? Куча денег, безопасность, обучение колдовству и помощь в поисках Дженис? Сдержал бы дракон своё слово?
Если бы Лофвир доверял Сэму, он бы предложил сделать своё дело после того, как Сэм сделал своё, используя личность Винсона. Если бы это было так, то и проблем никаких не было. Но, получается, что Лофвир не доверяет Вернеру и может посчитать продажу личности Винсона обыкновенным воровством. Кто знает, что на самом деле думает дракон?
Осторожность говорила, что после выполнения его просьбы, Сэм становится опасным для него. Осторожность говорила, что если дракон не будет знать его планов, Вернер будет в большей безопасности. Осторожность говорила, что нельзя никому доверять и дракону в первую очередь. Поэтому Сэму решил прийти сюда. Осторожность оказалась сильнее, чем доверие.
Пока Вернер сидел в одиночестве, у него появилось больше времени на размышления. На самом деле выходило, что Лофвир не причинил ему никакого вреда. Так почему же Сэм отказывается доверять дракону? Только из-за того, что он из той же породы разумных рептилий, что и Тиссен? Или же это своеобразная реакция на нечеловеческий характер дракона? Вернеру не нравилось, что он так легко поддался такому предубеждению.
Его воспитали в традиции, что у любого разумного существа есть душа, и именно она отделяет разумных от прочих животных. Но в разговоре с Лофвиром Сэм ощутил холодную жестокость, как будто отдельный человек, и человечество вообще, для него были просто игрушкой. Дракон уверен, что только у его вида есть души? Интересно, они вообще верят в существование души?
Отец учил Сэма судить каждого человека индивидуально, но он никогда не встречался с драконами. Организация Объединенных Наций признала разумными только три вида рептилий разумными и, таким образом, предоставила им полные права в соответствии с международным правом. Но это не означало, что драконы думали и действовали как нормальные люди. Кто мог знать и понимать их?
Тихое шипение из динамиков прервало размышления Вернера.
— Извиняюсь за задержку, Твист.
— Убедились, что я — это я?
— Скажем немного по-другому: я не буду оспаривать твоё требование, и согласен заняться этим делом. Твой вклад кажется настоящим, хотя личность некоего Винсона весьма и весьма скользкая штука.
Независимо от того, заслуживает Лофвир доверия, или нет, Сэм не собирался пользоваться его подарками.
— Вы можете увидеть, насколько эта карточка надежна. Но всегда ли так будет? Вы можете с ней делать что угодно.
— Ага. Только это, соответственно, снижает её ценность.
Сэм задумался. Первый гамбит, рассчитанный на получение хорошей прибыли, потерпел неудачу, но был и другой способ извлечь нужную пользу.
— Ваше предложение? — спросил он.
Винт взял небольшую паузу, словно не ожидал, что Сэм так быстро перейдет к деловому предложению.
— Посмотри под стулом, — наконец, сказал он.
Сэм наклонился и, на том же месте, куда положил флэшку и карточки, нащупал бумажный конверт. Вскрыл пластиковую печать, вытащил из него два бумажных листа. На одном он прочитал краткую биографию некоего Чарли Мичнера, пенсионера. На другом напечатанную сумму в две тысяч кредитов. Биография Сэму понравилась. Ничего экстраординарного, обыкновенная такая биография. Правда, тот, кто разговаривал с Сэмом через динамики, мог предложить побольше наличных денег. Что Вернер и озвучил:
— Вы сможете лучше распорядиться тем, что я вам предложил, так что сумма могла быть и побольше.
— У меня большие расходы, Твист.
— И у меня большие расходы. И ещё мне нужно некоторое оборудование.
— Почему ты раньше об этом не сказал?
В конце концов, Сэм вышел из ломбарда с действующими документами на Чарли Мичнера, бывшего упаковщика «Натуральных продуктов» и резервиста с порядковым номером 555-405-6778-9024. Небольшой лэптоп оттягивал карман жилета, в другом расположилась коробка с патронами к пистолету и листок с адресом нового места жительства, приземистого старого здания в западном Бельвю неподалеку от Реймондских Пустошей. Внутренний карман немного выпирал из-за конверта, в котором поместилось больше трех тысяч наличных денег. Сэм успел потратил всего лишь пятьдесят кредитов, чтобы с помощью общественной киберсети оставить сообщение для Додгера в заранее подготовленном почтовом ящике.
* * *
Додгер со вздохом опёрся о железные перила пожарной лестницы. Ему не нужны были ни киберимпланты, ни даже острый эльфийский слух, чтобы слышать ритмичное, хриплое дыхание, доносящееся из открытого окна. За ним находились двое и один из них наверняка уже знает, кто ждёт их на лестнице. Призрак, летящий на крыльях ночи, с помощью слуховых имплантов, мог слышать, как Додгер забирался по лестнице. К тому же он контролировал часовых, находящихся на обоих сторонах улицы.
Зловонный, забитый мусором переулок в Реймондских Пустошах был тихим местом. Едва ли не самое худшее место во всех заброшенных районах метроплекса, наяву показывающий, что происходит с городом, когда его бросают люди. По грязной кирпичной стене и груде мусора внизу вряд ли можно догадаться, что это здание обитаемо. Додгер перевёл взгляд в конец улицы, где отблески неонового света ритмично освещали троих человек.
Проходившие мимо пешеходы видели людей с перьями в волосах и одежде с бахромой, что сразу говорило — это бойцы Полнолунной группировки. Как и в большинстве группировок Пустошей, они охраняли покой и порядок на своей территории, давно оставленной корпоративным сообществом. В отличие от других бригад, в которых была заведена мода на индейскую одежду, бойцы Полнолунной группировки были настоящими индейцами и подчинялись Призраку, летящему на крыльях ночи.
Индейцы, входившие в группировку, не принадлежали к какому-то конкретному племени. Здесь запросто можно увидеть выходца из Салиш-Шайд, работающего рядом с навахо. Таких Додгер мог определить быстро, на счёт остальных был не уверен. Большинство индейцев, живущие в Пустошах, молодые парни, соблазнившиеся возможностями большого города, либо беглецы из своих племен, решившие пожить жизнью белых и жёлтых людей. Некоторые родились в городе, потому что их отцы и матери, в своё время, отчаявшись найти нормальную жизнь у себя на родине, подались в город. Тем не менее, среди городских индейцев находились и старые люди, которые помнили концентрационные лагеря первых десятилетий двадцать первого века. Они ценились тем, что знали легенды, заветы и обычаи индейских племен.
Люди Призрака, как и большинство племён Северной Америки, потеряли большую часть своего наследия. Однажды, под видом борьбы с терроризмом, правительство решило истребить этих опасных и непослушных краснокожих. Что привело к концентрационным лагерям под видом центров перевоспитания, где правительство решило искоренить индейскую культуру и расовое самоопределение. Террор закончился, когда лидеры индейских племен объединились и соединили свои магические возможности, чтобы скинуть с себя ярмо тирана. Власть Большого Призрачного Танца вырвала свободу и земли, образовав, таким образом, новое, независимое государство.
В результате всего этого, племена потеряли не только людей, но и знания. Когда-то кропотливо собранные антропологами и сохранённые племенными историками, они погибли в результате антитеррористической борьбы с индейскими племенами. Теперь индейцы вынуждены по крупицам восстанавливать эти знания. Одним из последствий потери стало появление племён, живущих в городах. Их члены были связаны между собой не только цветом кожи, но и перспективами будущего. Одевались они смешанно. Традиционные индейские одежды совмещались с тем, что носили белые и жёлтые люди. То, что получалось, по мнению Призрака, могло стать новым лицом современного краснокожего, или стать тупиком, превратив городских индейцев в изгоев для тех, кто живёт в Салиш Шайд. Но, независимо от того, кем сейчас они были на самом деле, город теперь был их домом, относительно безопасным для них самих и для тех, кто принял их покровительство.
Те трое бойцов в начале переулка, главенствовали над теми, кто выполнял роль сыщиков или бойскаутов, смешиваясь с кирпичными стенами и следя за обстановкой вокруг. Они были хорошими бойцами. Такие были либо хорошими, либо мёртвыми.
Словно ощутив взгляд Додгера, один из бойцов повернулся в сторону эльфа. Тот не помнил имени, но пробудившаяся ненависть заставила вспомнить, как трудно приходилось ему на улице прежде, чем это племя приняло эльфа.
Уважение к другим дало Призраку известность во всём метрополисе как хорошего бойца. Тот индеец, что смотрел в сторону Додгера, пытался подражать Призраку, внедрив в себя некоторые кибернетические импланты. Он носил на плече татуировку воина, принимавшего участие в нефтяных войнах, в которых индейские племена приняли непосредственное участие. Но даже без зрительных имплантов видно, что этот боец не шёл ни в какое сравнение с лидером племени. Пока он ненавидит чужих, он так и останется обычным бойцом, слепому к мудрости, что делало Призрака, летящего на крыльях ночи, лидером всех этих людей.
На плечо Додгера легла рука, выводя того из воспоминаний. Встряхнув головой, эльф обернулся и увидел рядом с собой потного Призрака. В брюках и украшенной бисером жилетке, из-под которой выглядывали обтянутые кожей мускулы. Ладони сжаты в кулаки, пряча импланты с выскакивающими стальными ножами. Он сейчас казался обычным человеком без кибернетических внедрений, правда знающего человека стальной блеск в глазах и та же мускулатура вряд ли бы обманули.
— Тренируешься в галантности, эльф? — усмехнулся Призрак.
— Знаешь ли ты, уличный самурай, что осмотрительность никогда не помешает, если дело касается женщины.
— Дай ей минуту.
— Сколько угодно, сэр Острая Бритва, — Додгер постарался ответить так, словно никогда не видел Салли в голом виде. Только Призраку об этом не нужно знать. Меняя тему, Додгер кивнул в сторону троицы бойцов на выходе с улицы: — Твои воины смогли без слов предупредить меня, что ты и Салли заняты.
— Это не их дело.
Не их, но они в любом случае должны об этом знать.
— Может быть, они хотели немного развлечься за мой счёт, ожидая твоей вспышки ярости, как только я ворвусь в комнату.
Призрак мельком взглянул на своих солдат и фыркнул:
— Ха! Разве только Джейсон мог придумать подобное. Он не знает обо мне и половину того, что думает. Давай зайдем под крышу.
Призрак пошёл первым. Перелезая через подоконник, он постарался загородить собой как можно больший сектор обзора, чтобы убедиться, что Салли успела привести себя в более-менее приличный вид. Эльф только усмехнулся.
Салли Цунг, со скрещенными ногами, сидела на куске пенопласта, служившей ей кроватью. Она успела накинуть на себя майку с эмблемой футбольного клуба сиэтлского университета. Майка прилипла к потному телу и почти не скрывала всех её прелестей. Бедра прикрыты обтягивающими короткими шортами. Поверх футболки Салли натянула рубашку, чтобы выглядеть поскромнее. Эльф заметил татуировку злобного дракона, сползавшего с её шеи по руке вниз. Когда Салли зачесывала волосы назад, можно увидеть хвост дракона, обвившийся вокруг шеи. Сейчас же волосы взъерошены, и запах от женщины исходил такой же, как от Призрака. Тем не менее, даже в таком состоянии, она была красива.
— Додгер, — сказала, улыбнувшись, Салли. — Призрак сказал, что это был ты. Давно тебя не было видно. Сколько времени уже прошло?
— Не так уж и много, — буркнул Призрак.
— Слишком долго, — Салли с притворным гневом стрельнула взглядом в индейца. — Слишком занят, чтобы хоть иногда навещать старых друзей?
— Ты права, прекрасная леди, я был слишком занят.
— Но теперь свободен, — Салли грациозно поднялась на ноги. — Ходят слухи, что этим вечером в клубе «Пенубра» будет играть «Бетонная Мечта». Не могу сказать точно, но народу соберётся много. Ты бы там пригодился, чтобы организовать показ цифрового шоу.
— М-м, это было бы замечательно, прекрасная леди. Я почти соблазнился, — сказал Додгер. — Но, к сожалению, мне в это время необходимо быть в другом месте.
— По делам? — с умеренным любопытством поинтересовалась Салли.
— Имя Сэмюэля Вернера никаких воспоминаний не навевает? — хитро прищурился Додгер.
— О-о, конечно. Этот паренёк год назад помог нам не попасть в ловушку Серетех, организовавшей массовое убийство в Ренраку, — засмеялась Салли, а потом хитро улыбнулась: — Нет, я такого не помню.
— Я на днях получил о нём кое-какие новости, — сказал Додгер.
— Он пережил возвращение в Ренраку? — поинтересовался Призрак. — Это был храбрый бледнолицый, только слишком преданный.
— Скорее глупый. Странно, что на него не повесили всех собак. Тогда от его преданности ничего не осталось бы. Аминь, — Салли взяла со стула, служившего столом, бутерброд. Откусив немного, она добавила: — Что молчишь, малыш?
Додгер перевёл взгляд на Призрака, наблюдая, как тот отреагирует на этот вопрос. По возрасту Призрак моложе Салли, и он сохранял нейтральное выражение лица. Додгер знал, как на самом деле Призрак относится к этому прозвищу, и знал, что он не будет спорить с Салли при посторонних, показывая настоящую индейскую мужественность и стойкость. Чувствуя себя, в некоторой степени, виноватым, Додгер сказал:
— Мне кажется, вы ровесники, леди Цунг. Я не прав?
— Эй, давай не переходить на личности! — воскликнула та.
— Я не имел ввиду ничего плохого, прекрасная леди, — эльф выдал ей свою самую обезоруживающую улыбку. — Я всего лишь хотел сказать, что первое впечатление может иногда обманывать.
— Ты что-то говорил о Вернере. Что-то, о чём мы должны знать? Что-то, что касается Серетех?
— Нет, этот вопрос закрыт давно и надолго. Что касается Вернера, сначала мне хотелось бы узнать, что конкретно вас интересует. Ты сама себе лучший судья и знаешь, что нужно знать о человеке.
— Додгер! — тон Салли сделался серьёзным, требующим прекратить паясничать, и, вместе с тем, оставался шутливым. В нём ясно слышался возбужденный интерес.
— Хорошо, я просто передам его просьбу. Он хочет встретиться с теми, кто его похитил год назад.
— Получается, что мы в деле! — глаза Салли возбужденно расширились. — Он, случаем, не поменял свое имя на Джонсона?
— Не совсем.
— Не скромничай, Додгер.
— Будет лучше, прекрасная леди, если он вам сам всё объяснит.