Для Дженис многое, что говорил Дэн Широи, имело смысл. Его взгляды и реакция на происходящее выглядели разумными, учитывая обстоятельства, в которых он должен прожить всю оставшуюся жизнь. Подобные обстоятельства теперь появились и у Дженис. Как и у Хайме Гарсии, у Ханя и всех остальных, что работали в организации Дэна. Где бы они ни жили, они оставались всё теми же мета-людьми.
Дэн оказался хорошим учителем. Под его руководством Дженис начала делать такие вещи, которые ещё вчера казались невозможными. Заклинание в астральной фокусировке ей далось легко. Сейчас она могла даже замаскировать свою внешность и ходить среди нормов, и те не подозревали, кто она на самом деле. Исполнились детские мечты о магии.
Колдовские способности появились после второго изменения. Это стало благословением. И, одновременно, проклятием. Часто, когда она в изменённом обличье находилась среди нормалов, Дженис часто слышала настоящее их отношение к мета-людям. Оскорбления, низкие шутки, грубые ответы. Она слышала ненависть, от которой черствела душа.
Дэн был прав: мета-люди должны объединиться. Нормы ненавидят всё, что отличается от них самих. Мета-людей они ненавидят больше всего. Чем незнакомее вид мета-человека, чем он крупнее нормов, тем сильнее его ненавидят. Когда-то Дженис считала, что ненависть ничто иное, как двигатель для страха и террора всего странного и неизвестного. Она подозревала, что ненависть появляется откуда-то из тёмной части души. Всюду, где она находилась, её преследовала ненависть.
Нормов всегда было больше, чем мета-людей. Не помогала возросшая физическая сила и обостренные чувства — против толпы Дженис всё равно ощущала себя беззащитной. Однажды, когда Дженис ещё не в полной мере могла скрывать себя за иллюзией, она чуть ослабила концентрацию, и перед нормами вдруг появилось огромное белоснежное чудище. Это был ужасный день. Нормы сразу выделили её из толпы, назвали монстром и людоедом, питающимся маленькими детьми. Она попыталась убежать от этих криков, но они преследовали её, даже когда Дженис спряталась в подъезде заброшенного дома, где её и нашел Дэн. В тот раз не было упырей, что преследовали её прошлый раз. На этот раз это были нормальные люди, что ещё несколько минут назад вежливо с ней разговаривали. При этом сейчас Дженис была здорова и ничего плохого никому не сделала. Людская ненависть, распространившаяся по улице не хуже пожара, чуть было не порвала её на куски. Стоит признать, что она не слишком пострадала, а потом исцеляющее прикосновение Дэна быстро её успокоило.
Так Дженис узнала, кто её настоящие друзья. И где её место в этом мире.
Она посмотрела на спящего Дэна. Лучи заходящего солнца скользнули сквозь оконные стекла и подкрасили его мех розоватым цветом. С минуты на минуту он проснётся и займётся своими делами. Он всегда говорил, что эти дела и её тоже, только пока Дженис не занималась ничем, кроме изучения магии.
С помощью колдовства Дженис могла коснуться его сути. Она была чистой, сильной и за её пользование ничего не надо платить. Дэн как-то провёл её через пещеру в центре мира и показал чудесную землю, лежавшую за его пределами. Там Дженис встретила свой тотем. Она видела его мигающие глаза и почувствовала мягкость меха. В ночной тишине она слышала его душевный разговор и, подняв взор ввысь, увидела силуэт, гоняющийся по небу в танце с луной. Волк выбрал её сам. Дженис, в какой-то мере, гордилась тем, что старый лесной хищник нашел её для себя приемлемой.
Она не сразу поняла смысла. Волк — не просто так. Только после того, как вернулась в реальность и почувствовала в себе хищника. Она была полна тяги к клану, остаться с ним и защищать свой вид. Она была полна сил и готова противостоять всем, кто решит разлучить её со стаей. Волк предложил власть и выбрать свой путь, чтобы не разрываться душой в поисках своей судьбы. Да, сейчас она это понимала и, одновременно, сама себя боялась.
Ладонь Дэна легла на плечо, выводя её из задумчивости. Дженис удивилась, обнаружив себя у окна, смотрящей на старый, вечерний Ист-Энд. Отстроенный заново, этот район Лондона мало чем отличался от тех районов других городов, где ей приходилось бывать после первого перерождения. По тёмным улицам сновали убийцы, а в тёмных углах расположились продавцы пороков. Ист-Энд — кишащий улей, полный неприятных и ужасных людей, весь проникнутый страданиями и бесчинствами городской пустоши. Дэн утверждал, что во всём этом ему удалось соорудить несколько безопасных площадок, пригодных для её нынешнего этапа колдовского обучения. Он обещал, что в ближайшее время она будет готова двигаться дальше.
— Тебя что-то беспокоит? — спросил он.
— Ничего, — соврала Дженис. Её страхи и опасения были слишком расплывчатыми, чтобы сформироваться в слова и снизить их значение в глазах Дэна. Он ценит прочность, а Дженис не хотела показать себя слабой.
— Хорошо, — Дэн поцеловал её. — Думаю, сегодня мы можем попробовать ещё один способ в другой области колдовства. Твои последние успехи обнадеживают.
— Хорошо, — Дженис почувствовала трепет только при одной мысли, что вновь увидит Волка.
Дэн взял Дженис за руку и провёл в подвал, где они проводили практические занятия. Там уже обосновался Хан, зажёгший травы для ароматизации воздуха. Как обычно, увидев вошедших, он ничего не сказал, только приветственно кивнул Дженис, после чего заставил замереть своё пушистое тело позади барабана. Дженис улеглась на пол, вытянувшись в струнку и Дэн стал читать заклинание, что обеспечивало их спокойствие и гарантию от подглядывания и подслушивания.
— Готова? — спросил он.
— Вся в нетерпении
Дэн сел у неё в изголовье, скрестил ноги и опёрся о пол ладонями по обе стороны от ее головы, после чего начал петь. Хан тут же ударил в барабан. Дженис слушала музыку, пока не перестала понимать слова, пока голос и музыка не слились воедино.
Звук пульсировал через неё, пульс Дэна заполнил каждую клеточку тела. Дженис позволила себе дрейфовать в потоке музыки, верхом на ней ворваться в шаманское состояние сознания. Перед ней открылась тёмная дыра, но она была знакома и Дженис её уже не боялась. Она проскользнула в неё и полетела вниз. Проход оказался коротким, без препятствий и, преодолев его, Дженис оказалась в другом мире.
Высоко над горизонтом висела луна, полная и прекрасная. Дженис приветствовала её и тут же услышала вой Волка. Стало ещё радостнее. Это было то самое место, где она хотела бы жить, долго и счастливо, чувствуя, как прохладный ветерок шевелит мех и ощущать мириады славных ночных ароматов. Ночь стала её самым любимым временем суток.
Она побежала.
В беге не было никакой спешки, Дженис бежала только для удовольствия, потому что хотела бежать, чувствовать, как мышцы двигаются в жизненном ритме. Откуда-то со стороны появился Волк и помчался ей наперерез. Он был сильным, так же как и Дженис, опасным, но Дженис не ощущала от него угрозы. Волк её друг и они снова были вместе. И никто бы не посмел бросить им вызов.
Теперь они бежали вдвоём.
Луна сияла в небе, но Дженис не нужен был её свет. Глаза видели в темноте, а нос ощущал весь спектр запахов. Вот чуть в стороне она уловила аппетитный запах. Испуганный белый заяц сорвался из-под кустов и попытался скрыться. Дженис с Волком устремились в погоню, мимо деревьев, огибая кусты, перепрыгивая выступающие из земли корни деревьев. Иногда хитрый заяц резко уходил в сторону, отрываясь дальше от преследователей. Иногда он специально подпускал их ближе к себе.
Впереди показались густые заросли. Почувствовав, что скоро будет в безопасности, заяц прибавил скорости. Он вырвался вперёд, но тут же резко остановился, когда перед ним внезапно появился Волк. Последний просто прихлопнул добычу к земле лапой. Заяц задёргался в попытках вырваться, но всё бесполезно. Волк посмотрел на Дженис, предлагая ей честь убить зайца.
Жертва почуяла обмен взглядами своих убийц и повернул морду в сторону Дженис, признавая в ней хозяйку своей жизни, признавая, что в естественном порядке вещей он — добыча, поэтому почти перестал вырываться, когда Дженис подошла ближе.
Обычный порядок вещей: Волк — охотник, заяц — добыча.
Испуганные, очень испуганные глаза.
Дженис колебалась. Он простая добыча, говорил взгляд Волка. Просто мясо.
Да. Просто мясо. Но почему тогда она не может заставить себя впиться зубами в заячье горло? Она опустила голову и отвернулась. Дженис не хотела видеть презрение в глазах Волка.
Заяц издал тихий предсмертный звук, когда Волк прикончил его. Дженис услышала звук разрываемой плоти. Когда Волк закончил, он предложил Дженис пару кусков. Та взяла их и закинула один кусок в рот. Вкус взрывом отозвался в мозгу. Это была еда, а ей надо было есть. Дженис проглотила и сразу потянулась за вторым куском.
«В своё время», — так можно было расценить взгляд Волка. В нём не было ни обвинения, ни презрения. Дженис почувствовала его терпение и любовь. Он её понимал. Он согласился ждать и учить её в том темпе, который необходим Дженис. Он обещал, что не будет никакого давления и что сдержит данное только что слово.
За это Дженис ещё больше полюбила Волка.
Как только они наелись, побежали снова, наперегонки, словно пытаясь догнать луну. Дженис повеселела, бег сделал её более живой, чем она была когда-либо прежде. В конце концов, их скорость стала замедляться, а в эту реальность прорвался барабанный ритм. Путешествие подошло к концу.
Дженис вышла из транса сытой и хорошо отдохнувшей. Она рассказала о своём путешествии Дэну, на что тот только довольно улыбнулся. Дженис знала, что он об этом думает.
У Дэна было ещё несколько запланированных дел, которые нужно сделать перед сном, поэтому, оставив Дженис в одиночестве, Широи исчез. Дженис поднялась наверх, в свою комнату, и встала у окна, обхватив себя руками. Внизу, на улице Ист-Энда, появился фургон, экипаж которого убирал мусор, оставленный ночью. Мусорщики. Нет никаких сомнений, эти падальщики помогали, прежде всего, себе, нежели тем, кто оставил за собой следы. Водитель с пассажиром в потрёпанных куртках быстро подхватили труп человека за ноги и плечи и закинули его внутрь фургона. Следом они вытащили из переулка ещё одно тело, поступив с ним точно так же. В Лондоне начинался очередной день.