Одежда в шкафу оказалась такой же, как на женщинах и девушках, виденных мной в Центре — тонкая, черная юбка и белая рубашка оксфордского типа. Не знаю, делает ли материал для этой одежды сам Армани, но сомневаюсь, что центаврийцы опустятся до подделки дизайнерской марки.
— Это официальный дресс-код вашего Научного Центра?
К сожалению, обувь меня не привлекла, поэтому пришлось взять свои кроссовки. К счастью, это были черно-белые «Конверс», так что они не должны выделяться на фоне остального.
— Да. Мы хотели, чтобы у нас все было унифицировано, — Мартини накинул на себя пижамную рубашку, несмотря на то, что она до сих пор осталась немного влажной.
— Хорошо. Сейчас ты отправишься к себе, я права? И постараешься не попасться на глаза моим родителям?
— Их комната дальше по коридору, — Джефф закатил глаза. — И да, я постараюсь. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь узнал, что я был здесь. Понял.
— Не совсем так. Давай, ты же эмпат. Какое чувство ты принимаешь от меня?
— Беспокойство.
— И все? — я точно знаю, что во мне сейчас сидит не только беспокойство. Где-то там еще есть похоть — в пижамной рубашке Мартини выглядит таким горячим.
— Ты все еще под впечатлением от прошедшей ночи, — улыбнулся он. — Хочешь продолжения романтических отношений. Вот что я от тебя чувствую.
— Замечательно, — мы подошли к двери, уже здесь я потянулась к Джеффу и поцеловала его. — Знай, я не стыжусь быть рядом с тобой. Я просто не хочу разбираться с родителями по этому вопросу прямо сейчас.
— Хорошо, — криво усмехнулся Мартини, — я тебе верю. Пока что.
Я открыла дверь с намерением посмотреть, насколько ясно на побережье и с трудом увернулась он отцовского кулака, чуть не угодившего в лицо.
— Эй! — я отпрыгнула назад, прямиком в объятия Мартини.
— Ух ты! Удивительно, — сказал папа. — Я только собрался постучать, — он вошел внутрь и тут же увидел Мартини. Меньше чем за секунду его добродушное настроение превратилось в ярость: — Что он здесь делает так рано утром?
— Он знал, что я не знаю, во что одеться и пришел, чтобы подсказать, что и как.
— В пижаме? — папин голос мало отличался от медвежьего рыка.
— Оставлю вас наедине, — сказал Мартини и быстро выскользнул в коридор. Уверена, применил гипер-скорость. Снаружи раздалось тихое: «Извините», а потом он исчез, наверняка, опять же, с помощью гипер-скорости. Мило. Избежал пикантной ситуации, оставив меня наедине с отцом, заставляя в одиночку пройти нелегкий путь объяснений.
— Папа, это не то, что ты думаешь.
— О, уверен, что так и есть. Уверен, что даже хуже. Ты знаешь, что они пришельцы? С другой планеты? Что ты об этом думаешь, Кэтрин?
Это уже хуже. Папа называет меня «Кэтрин» только в ярости.
— Папочка, не принимай близко к сердцу, в самом деле, — и я называла его папочкой, когда обычно нахожусь в панике.
Вид у папы такой, словно он готов вот-вот взорваться, когда со входа донеслось вежливое «кхм!» Мы тут же посмотрели туда и увидели маму.
— Сол, думаю, тебе необходимо успокоиться.
Мама на моей стороне? Я готова с облегчением зарыдать.
— Знаешь, кого я здесь обнаружил? Да еще в пижаме? — яростно проговорил папа.
— Полагаю, Джеффа, — сказала мама, взглядом показав мне, мол, поговорим об этом позже.
— Точно! И, как бы я не хотел думать иначе, уверен, он провел здесь всю ночь!
— Только часть ночи, — нехотя призналась я. — Потому что мне приснился кошмар, и он пришел меня успокоить.
Папа только было собрался заругаться, но тут мама подняла руку:
— Джефф пришел, потому что твой кошмар разбудил его?
Я кивнула.
— Что за кошмар?
Я подошла к дивану, уселась на него.
— Ужаснейший, — и я рассказала родителям о своем сне. После безумного секса и религиозных откровений он, конечно, оказался не таким ярким.
Когда я закончила, мама молчала, так что заговорил папа:
— Котенок, почему ты не пришла к нам?
— Папа, — я покачала головой, — я не могла подняться с постели. И я понятия не имела, где вы. Это было так ужасно… — я почувствовала, как из глаз вот-вот снова потекут слезы, и замолчала. Этой ночью я достаточно наплакалась.
— Сол, Джефф — эмпат. Судя по тому, что мне рассказали Пол с Кристофером, очень сильный. И наша Китти ему нравится. Когда она проснулась в машине, там, в Нью-Йорке, в панике, он сразу же прибежал. Думаю, понятно, что этой ночью он сделал то же самое.
— Но он был здесь до утра! — отрезал папа.
— Сол? — вздохнула мама. — Помнишь тот день, когда мы встретились?
Лицо папы тут же приобрело ностальгический вид, а улыбка стала похожа на улыбку удовлетворенного кота.
— Да. Захватывающий был день.
— Весьма, — сухо сказала мама. — И, если ты озаботишься вспомнить, тогда я провела с тобой ночь. Для твоей же безопасности.
У меня отвисла челюсть.
— Ты переспала с папой в первый же день, как познакомилась? — похоже, это семейное. Даже не знаю, как теперь и быть.
— Отвратительно, да, — мама прищурилась. — Мы занимались сексом. Между прочим, тогда и тебя зачали. Надеюсь, для тебя не будет сюрпризом, что ты появилась не из-за непорочного зачатия.
— Но это были мы, — запротестовал папа.
Мы с мамой тут же рассмеялись. Папа у нас был много кем, но уж точно не лицемером. Он понял, что сказал и тоже засмеялся.
— Ей двадцать семь, Сол, — удалось сквозь смех сказать маме. — И, чтобы окончательно разрушить твои иллюзии, Джефф у нее не первый.
— Да, я знаю, — вздохнул папа. — Нужно было это принять еще когда она связалась с тем парнем в колледже.
Мне удалось сохранить достаточно невинный взгляд. Думаю, сейчас не время и не место рассказывать им о том, что невинность я потеряла немного раньше колледжа.
— Верно, — мама тоже решила не разрушать небольшое папино заблуждение. — Поэтому хватит обижаться, у нас на повестке дня национальная и глобальная безопасность и, по крайней мере, две враждебные сущности пытаются нас убить, а то и того хуже. Мы должны работать как одна команда, а не тратить время и энергию на пререкания о естественности человеческих инстинктов, пусть даже инопланетных.
— И все-таки, ты нормально себя чувствуешь после близости с космическим пришельцем? — папа, как всегда, сдавался не сразу.
— Они религиозные эмигранты своего мира, — выпалила я.
— Как так? — удивился папа.
Я пересказала то, что рассказал мне Мартини.
— Так что, — закончила я, — они подверглись преследованиям из-за своих религиозных убеждений и, так как они с ними родились, получается, что это преследование, основанное на том, кто они есть.
— Это, несомненно, плохо, но все же… — папа, вроде бы, сочувствовал, но до сих пор делает вид, что не убежден.
— Они… вроде как космические евреи, — отчаянно простонала я и увидела, как мама в отчаянии закрыла лицо руками.
Но это сработало. Папины глаза вылезли на лоб.
— Как думаешь, они едят кошерную пищу?
— Сол!
— Просто спросил.
— Сол, ради Бога, никто здесь не соблюдает кашрут!
— И он прошел обрезание? — это уже мне с общим научным интересом. Папа засиял почти каждой порой.
— Пап!
— Ну, так да?
— Да, потому что это помогает нам соответствовать обществу людей, — сказал Мартини.
Я подняла голову и увидела его, прислонившегося к двери. Успел облачился в стандартный костюм от Армани, но теперь я знаю, что под ней находится. В костюме он выглядит великолепно, но мне хочется сорвать его. Правда, не перед родителями.
— Так что вы хотите узнать про мои отношения с вашей дочерью? Я уже поделился своими намерениями с вашей любимой женой.
— И чем же ты с ней поделился? — поинтересовался папа.
Я вздрогнула в ожидании ответа Мартини и папиной на него реакции.
— Я хочу на ней жениться и завести много детей. Да, и я хочу этого с первой минуты, как увидел ее.
Папа выглядел настолько довольным, что я вдруг задумалась, нет ли здесь какого подвоха.
— О, прекрасно. Обвенчаетесь в церкви?
— Не совсем, — Мартини покачал головой. — Мы исповедуем нашу собственную религию, хотя, — быстро добавил он, — с иудео-христианской религией они чем-то похожи.
— В тонкостях разберемся позже, — мама поднялась с дивана. — Думаю, сейчас у Китти есть более актуальные проблемы.
— Согласен, — кивнул Мартини. — Готова отправиться в столовую и на поиски Пола?
— Абсолютно, — вскочила я.
— О, мне нужно обмолвиться с Китти парой слов, — сказала мама. — Почему бы тебе не проводить в столовую Сола, Джефф? Кристофер мне уже показал, где она, так что я провожу Китти.
Мартини подозрительно посмотрел на маму и кивнул.
— Звучит хорошо, — потом посмотрел на меня и добавил: — Увидимся через пару минут.
После чего вместе с папой вышел из комнаты. Могу сказать, что он чем-то обеспокоен, потому что обеспокоена была я, а он чувствует мое настроение.
Как только мужчины ушли, мама закрыла дверь, развернулась и скрестила руки на груди.
— Не хочешь объяснить, почему ты меня не слушаешь?
Я плюхнулась обратно на диван. Похоже, в ближайшие пару минут из комнаты мы не выйдем.
— Я не говорила, что выхожу за него замуж. Мартини лишь повторил папе то, что говорил тебе.
Мама вздохнула.
— У тебя было время подумать, что происходит между тобой и Кристофером?
— Нет. Слушай, мы можем обменяться друг с другом парой предложений, не ругаясь. Я рада, что ты считаешь его замечательным, но оглянись вокруг. Уверена на девяносто девять процентов, что ничего хорошего из этого не выйдет.
— Хорошо, — мама присела рядом, — я не собираюсь настаивать, хотя скажу честно — обескуражена твоим выбором. Думаю, ты подсознательно берешь то, что у нас с отцом отсутствует, так что я согласна выслушать все, чтобы понять, что происходит на самом деле. Уверена, от этого будет зависеть наша жизнь, — она обняла меня за плечи. — Знаю, ты думаешь, что я не люблю Джеффа, и веришь, что его внутренний мир намного больше, чем он нам показывает. Я права?
Я кивнула.
— Он пришел, чтобы позаботиться обо мне, мам. Я сильно испугалась… — мне нужно остановиться и забыть, иначе ночной кошмар снова захватит меня. — И ты сама знаешь, что он сразу привлек меня, как только я его увидела.
— Кого бы он не привлек? — засмеялась мама.
— Ну, к примеру, твоих новых подруг до гроба, — я рассказала ей о Клаудии и Лоррейн. — Странно это. Я думала, центаврийцам должно быть лучше между собой, но они ищут земных мужчин и женщин, которым смогут понравиться. А женщины вовсе хотят наших гениев, независимо от их внешности, так что мужчинам здесь нечего делать, иначе они чувствуют себя привлекательными кретинами.
— У них довольно строгие правила в вопросе человеческо-инопланетного брака, — тихо сказала мама. — Кристофер мне об этом рассказал. Это одна из причин, почему он расстроился из-за Джеффа — вероятность, что вам будет позволено жениться, весьма мала.