Оставшийся вечер прошел без осложнений. Вскоре после десерта мы с Джеффом ушли, потому что родители занялись упаковкой вещей для таинственной поездки, детали которой знали все, кроме меня. Я повезла нас к базе в Кальенте, Мартини развалился на пассажирском сиденье и наотрез отказался мне что-либо рассказывать. Он отодвинул сиденье назад, насколько это возможно, чтобы я как можно меньше на него заглядывалась, хотя и утверждал, что свою машину свою машину я люблю так же сильно. Машина хорошая, терять ее я по любому не хочу.
Проход в Научный центр через ворота прошел как никогда хорошо, потому что я смотрела на Мартини до тех пор, пока живот не подсказал, что пора закрывать глаза. Джефф же держал меня за руку, облегчая мою участь.
Ни бесконечное нытье, ни уговоры не срабатывали, так что после пары часов умопомрачительного секса мы, наконец, уснули. Центаврицы обладают невероятно быстрым заживлением и регенеративными способностями, о чем Мартини с удовольствием мне регулярно напоминает.
Мой первый день в качестве признанного, а то и приближенного к центаврийской работе, пилота прошел скучно. Во всем мире не произошло ничего особенного, от слова вообще. Разве что пара сверхсуществ, но они появились в сельских районах Калифорнии и Франции. С ними справились быстро, не вовлекая в это дело начальство.
Меня не использовали ни в каких делах Альфа-команды, что заставило меня нервничать.
— Расслабься, малышка, — в десятый раз сказал Мартини, в то время как мы и остальные из Альфа-команды бродили вокруг центра управления на Домашней базе просто потому, что уже обошли весь Научный центр, где ничего не происходило. — В кои-то веки наступили тихие денечки.
Он вел себя и говорил так расслабленно, как если бы мы были в отпуске.
И это делало меня более напряженной. Остальная часть нашей команды бродила неподалеку, наверное, потому, что мое напряжение нарушало их дзен или что там у них вместо этого.
— Затишье перед бурей. Мы должны быть готовы.
— Для этого нет причин, — вздохнул Джефф. — Мы готовы постоянно, но не обязаны все время находиться в напряжении, — он остановился и повернул меня к себе лицом, после чего начал массировать плечи. — Ты невероятно беспокойна. Почему?
Только я собралась ответить, как запел Фредди Меркьюри. Я схватилась за сумочку, а Джефф зарычал. Я поспешила отойти чуть назад, посчитав трусость частью доблести. По тому, как напрягся Мартини, я поняла, что он мгновенно перетек из расслабленного состояния в готовность свернуть шею любому, особенно Чаки.
— Привет, — тихо, как только могла, сказала я, не называя имени. — Что случилось?
— Ты в порядке? — голос Чаки звучал беспокойно и необычно.
— А, а что?
— Да там… в новостях странные вещи рассказывают, — расплывчато сказал он, как будто хотел что-то сказать, но не мог.
— По новостям всегда странные вещи рассказывают, — постоянно. Эти странные вещи и были хобби Чаки еще до того, как мы встретились. — Сейчас что-то более странное, чем обычно?
— Да.
— Ты мне скажешь, или будем играть в угадайку?
С того гонца послышалось раздраженное фырканье.
— Будь осторожна, ладно?
— Я всегда осторожна.
Чаки снова фыркнул, так громко, что я забеспокоилась, не услышал ли Мартини.
— Насколько я тебя знаю, ты никогда не осторожна.
— Хорошо, — не знаю, насколько хорошо он меня знает. — Я буду осторожна. А из-за чего я, собственно, должна быть осторожна?
— Из-за всего и всех.
— Ой. Как всегда.
— Именно.
— Ты меня беспокоишь, Чаки.
— Это взаимно, Китти. Я… — его голос стал тише. — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— А я не хочу, чтобы что-нибудь случилось с тобой, — хотелось бы знать, что нужно ему сказать, чтобы он хоть немного перестал тревожиться. — Я все еще изучаю кунг-фу.
— О, хорошо. Мне стало намного лучше.
— Сарказм — твоя не самая привлекательная черта.
— Да? Насколько я знаю, ты его любишь, — к сожалению, правда. Чаки вздохнул. — Просто наблюдай. И не бери ничего такого, из-за чего можешь задолжать.
— Хорошо, я буду обращать внимание на подозрительные вещи, насколько это возможно.
— Было бы не плохо, если ты будешь считать подозрительным все вокруг.
— Ох, вокруг королевский заговор, а я всего лишь твой инструмент.
— Помни, — усмехнулся он. — Нет ничего простого.
— Ладно, буду иметь в виду, — я зыркнула в сторону Мартини. Он все еще нервничает. — Мне надо идти.
— Ладно. Китти, помни, если попадешь в ситуацию, с которой не сможешь справиться, позвони мне.
— Обязательно. Обещаю.
Мы разъединились, и я подошла обратно к Мартини.
— Ну и как приватный разговор с мистером “Мой лучший друг”? — недовольно буркнул он.
— Прекрасно. Можешь расслабиться и забыть об э… — я быстро заткнулась, потому что Мартини дернулся и обернулся. Я тут же увидела, что все вокруг незаметно изменилось. Что-то было не так. Кто-то из знакомых мне людей бежал, у многих на лицах было мрачное выражение.
— Что происходит?
— Не знаю, — голос Мартини звучал так, как когда он принимал слишком много внешних эмоций сразу — смущенно и взволнованно.
Сейчас по коридору бежало еще больше людей. К Мартини. Я знала только, что это означает что-то очень плохое. Первым до нас добрался Райдер и протянул сотовый телефон.
— Джефф, твой отец позвонил мне.
— Почему Джеймсу, а не тебе? — тут же спросила я у Джеффа.
— Мой телефон выключен, — вздохнул Мартини.
В обществе центаврийцев это было неслыханно — у всех все телефоны всегда включены, а у главных тем более.
— Почему?
Из ниоткуда перед нами предстал Кристофер. Я подскочила, но потом вспомнила, что, наверное, он прибежал сюда на гиперскорости.
— Потому что он до сих пор избегает тетю Люсинду, — ответил Кристофер.
— Был тихий день, — Мартини пожал плечами.
— Теперь нет, — улыбнулся Райдер фирменной улыбкой и протянул телефон. — Твой отец просил передать, что можешь и дальше игнорировать свою мать, и просил ему перезвонить.
Мартини вздохнул, взял телефон и набрал номер.
— Да, это я. Что? — он развернулся и отошел от нас на несколько шагов. — Ты уверен? Да, это плохо. Да, мы будем там. Да, Китти тоже, она же глава наших воздушных сил. Что, серьезно? Спасибо. Нет, я имею в виду, именно спасибо. Да, мне тоже приятно будет встретиться с тобой, — он отключил телефон и повернулся к нам. — Мы должны собрать всю Альфа-команду, немедленно. В штате Флорида возникла ситуация.
Кристофер и Райдер недоверчиво посмотрели на Мартини, после чего одновременно разбежались, чтобы предупредить остальных членов Альфа-команды, что у нас выезд. Я же все еще пребывала в темноте.
— Что происходит?
— Мой отец работает на мысе Канаверал. У них кое-что произошло. Нам надо убедиться, что там нет никаких крупных проявлений.
Я осмотрелась. Все вокруг двигалось в гиперскорости или обычным бегом, в зависимости от того, человек то быль или центавриец.
— Насколько все плохо? Моим ребятам пора взлетать?
Подошел Гауэр.
— Пока мы не будем пользоваться воздушными силами, но твои мальчики должны находиться в состоянии полной боевой готовности, — он покачал головой. — Ричард не хочет, чтобы я туда отправлялся.
— Почему нет? — взгляд Мартини сузился. — Что происходит?
— Ко всему прочему у нас политические проблемы. Ричард не хочет, чтобы в них вовлекали отдел «Центуарион».
— Тогда почему мы собираем Альфа-команду?
Альфа-команда получилась гибридной, состоящей из руководителей каждого подразделения — полевой работы, представителем которой был Мартини, отдела визуальных изображений, руководил которым Кристофер, воздушно-десантным отделом под моим командованием и вербовочным отделом, за которым стоял Гауэр. В Альфе состоял также Райдер, наш водитель и пилот, а я добавила в команду Тима. Часто в команде присоединялся и Уайт, как суверенный понтифик. Отрывать Гауэра от команды было, по меньшей мере, странно.
— Убедись, что все прочитала, прежде, чем туда попадешь, — протянул мне папку Гауэр.
— Она толщиной в пару сантиметров, Пол. Я читаю быстро, но не настолько же.
— Ты не пойдешь через ворота. Ты полетишь. На регулярном рейсе.
— Что? — голос Мартини прозвучал так же потрясенно, как я себя чувствовала.
— Я же говорил, вопрос политики, — Гауэр счастливым не выглядел.
— Дерьмо. Значит, мне нужно переодеться в костюм, не так ли? И встать на каблуки.
— Ты в любом наряде прекрасно выглядишь, так что не волнуйся, — Мартини взял меня за руку, и мы отправились в сторону ворот.
— Джефф, ты должен отправляться прямо сейчас.
— Нет, — повернулся Мартини. — Раз нужно попасть туда быстро, мы воспользуемся воротами. Проклятье, я глава полевого отдела, а ты мне говоришь, что я должен отправить высокопоставленного члена команды на общественном воздушном рейсе. Это все равно что заставить Тайгера Вудса использовать миниатюрный гольф-клуб, чтобы выиграть всемирный кубок. Поэтому мы сейчас соберем вещи и, если при этом будет риск опоздать на прием, значит воспользуемся воротами, а не какими-то грязными воздушными рейсами.
Он отвернулся от Пола, волоча меня за собой.
— Мы быстро соберемся, — крикнула я Гауэру.
Мы добрались до ворот, и Мартини их настроил. Я отвернулась в сторону, чтобы меня не стошнило, вдруг буду нужна прямо сейчас.
К нам подбежали Райдер и Тим.
— Слава Богу, ты разрешил нам собраться, Джефф, — сказал Райдер. — Что, черт возьми, происходит?
— Не знаю. Он твой парень, — ответил Мартини и застыл, сообразив, что это был за вопрос. — Минуту, Пол что, не сказал тебе ничего?
— Нет, — Райдер покачал головой. — Хотя это его совсем не радует.
— Здесь, — я передала ему толстую папку, — все описано.
Когда ворота были готовы, Мартини подхватил меня на руки. Самый предпочтительный способ путешествия. Как правило, мы всегда проходим ворота по одному, но сейчас Мартини был зол. Я была не против, спрятав лицо в шею Джеффа, что помогало от тошноты.
Он шагнул, я вжалась в него, он прижал меня к себе крепче. Успокаивало. По крайней мере, путешествие прошло нормально.
Мы оказались в Научном центре, на уровне пещеры Бэтмена. Суеты здесь было поменьше. Мы с Джеффом отправились к лифту и унеслись вниз, Райдер с Тимом отправились на восьмой уровень, где временно расположились в гостевых комнатах. А наша с Мартини каморка расположилась на пятнадцатом уровне, рядом с отделом медицинской экспертизы, подсобными помещениями и конференц-залом по безопасности. Комната, которую Мартини называл человеческим логовом и в которой расположилась я. У Мартини был номер где-то на переходном уровне и квартира на Восточной базе. Но они служили лишь ширмой и позволяли мне обманывать саму себя, что мы не живем вместе. Я знала, что это ложь, но она позволяет мне держаться более-менее достойно.
Мы прошли через гостиную в спальню. Кто и как затащил сюда такую кровать, оставалось загадкой. Мартини до сих пор молчит, как партизан, впрочем, как и о других странностях. К примеру, как кто-то неизвестный угадал, какого размера я ношу одежду.
Однако это работало. Вот сейчас на кровати нас уже ждут два чемодана. Я подошла к своему шкафчику, Мартини к своему, и мы начали собираться.
— В каком виде ты хочешь меня видеть, в стандартном костюме или в моих майках и джинсах?
Пока он раздумывал, я выбрала пару футболок с картинками музыкальных групп и пару джинсов. Пусть где-то и надо выглядеть официально, но, надеюсь, будет время переодеваться в привычное. Иначе сдохну.
— Возьми синий костюм. В нем ты выглядишь более чем сексуально.
— Джефф, в этом путешествии мне ведь придется встретиться с одним из твоих родителей?
— С моим отцом, — ответил Джефф, не оглядываясь, занимаясь своим чемоданом.
— Поэтому берем костюм?
— Он мужчина, — Мартини посмотрел на меня. — В этом костюме ты выглядишь неимоверно сексуально, чем в своей обычной одежде, хотя и в ней чертовски сексуально.
— Не хочу, чтобы твой отец подумал, что я вырядилась так, чтобы ему понравиться.
— Я бы не надеялся на такое, — он опустил голову. Голос был тихим, и я услышала нотки депрессии. А ведь всего несколько минут назад он был такой расслабленный.
Обычно веселый, Мартини сейчас был каким-то беспокойным, а вслед за ним и я. Он почувствовал это, притянул меня к себе, крепко прижал, и некоторое время мы стояли так, ничего не говорили. Я расслабилась. Когда я в его руках, я всегда чувствую себя хорошо.
— Мне жаль, что мои родители не хотят принимать таких, как… ты.
— Зато мои родители приняли тебя, Джефф. Возможно, это все, что нам нужно. Наверное, ты слишком много беспокоишься.
— Посмотрим, — вздохнул он и поцеловал меня в макушку. — Давай заканчивать сборы и отправляться на встречу новому испытанию.
Я выбралась из его объятий и стала раздеваться. Когда я осталась в нижнем белье, его руки снова обняли меня. Он уткнулся носом в мое ухо, и я растаяла, не в силах сопротивляться.
— Разве нам не нужно спешить?
Он стал гладить мой живот, делая круги вокруг пупка все шире и шире. Я задышала прерывисто.
— Наверное, — прошептал он в ухо горячим дыханием. Я застонала. — А может быть, и нет.
Потом он поцеловал меня.