Я не стала участвовать в допросе, проводимом Кевином. С меня достаточно. Из самолета вынесли сумки и багаж наших восьми заговорщиков, оттащили в сторону и тщательно их обыскали.
Райдеру поручили посмотреть, кто это такой, Говард Тафт и что у него за связи в Вашингтоне, особое внимание, само собой, нужно обратить на Левенталя Рида. Гауэр, после того, как вместе с Кристофером проиграл спор с понтификом по поводу путешествия через ворота, предпринял меры, чтобы обзавестись одним из самолетов центаврицев. На коммерческих рейсах мы больше не летаем. Кристофер начал командовать еще одной группой центаврийцев по общим делам. А я охраняла Мартини. Работа трудная, но я чувствовала, что готова к ней.
Мартини все еще хотел пройти через ворота, и полная отмена делала его несчастным. К тому же он общался по телефону со своей матерью. Я пыталась не прислушиваться, а значит, слушала, делая вид, что увлечена работой собак из саперной команды, обследовавшей на всякий случай самолет.
— Да, задержимся, потому что одна из анти-инопланеных групп пыталась убить нас. Да. Нет. Да, ты не ослышалась, она та, кто понял, что происходит. Да, она умная, отчасти из-за этого я с ней. Удивительно, но нет, она не считает, что я идиот. Нет, это не делает ее глупой и угодливой. Конечно, мы все равно прибудем во Флориду, если нет причин не быть там. Нет, полицейского я не убивал. Зачем? Ты хочешь услышать полную историю или удовлетворишься слухами?
Длинная пауза, Мартини закатил глаза и поднял голову, словно прося у Бога, чтобы тот забрал его прямо сейчас, стиснул зубы.
— Конечно, бывает. Почему я не удивлен тому, что ты веришь кому угодно, только не мне? Хорошо, когда мы туда доберемся, я тебе все расскажу, если будет время. Хорошо, только если еще что случиться, я вряд ли это пропущу. Да, это был сарказм. Нет, это не ее влияние. Я и раньше был саркастичным, ты просто не замечала.
Еще одна долгая пауза, во время которой он стоял с закрытыми глазами и выглядел так, словно его мучает мигрень.
— Да, ты права, мне нравилось жить с тетей Терри. Она умерла двадцать лет назад, а ты на нее до сих пор негодуешь. Нет, если честно, я не хочу приходить на большой семейный ужин. Никогда. Правильно. Да, хорошо, мы увидимся как-нибудь после того, как урегулируем ситуацию. Нет, не сегодня. В лучшем случае, завтра. Отлично. Пожалуйста, не забудь, я ненавижу мясной рулет. О, конечно, естественно, я вижу тебя раза три в год, хоть бы раз ты приготовила то, что мне нравится. Да, я знаю, твой рулет известен в двух мирах. Уверен, в этот раз он мне понравится.
Большая пауза
— Да, хорошо, я знаю. Да, конечно, Кристофер тоже. Я не позволю ему пропустить ужин ни за что на свете. Пол и Джеймс будут с нами, и еще Тим, наш агент-землянин, ты его не знаешь. Да, конечно, я их всех приведу, никто не должен пропустить мясной рулет. Я тебя тоже люблю, — он отключил телефон и легонько стукнулся головой о стену.
— Джефф, ты в порядке? — я погладила его по спине.
— Пожалуйста, пообещай мне, что после того, как повстречаешься с ними ты все равно останешься со мной, — голос его звучал глухо и депрессивно.
— Ты же знаешь, что останусь.
— Нет, — он покачал головой, — не знаю. Я не могу себе этого представить, — он почесал лоб. — Возможно, я смогу героически погибнуть на этом задании.
— Я не хочу, чтобы ты погиб, — я пыталась скрыть это, но его поведение всерьез меня обеспокоило.
Мартини, естественно, мое беспокойство ощутил. Он крепко обнял меня, я положила голову ему на грудь и слегка погладила спину.
— Извини, — наконец, сказал он. — День обещает быть скверным и я не знаю, как защитить тебя от этого.
— В колледже, — я уткнулась в его грудь, — я однажды встречалась с парнем, недолго. Его родители оказались самыми ярыми неонацистами, которых только можно вообразить. Я не знала об этом до тех пор, пока он не привел меня к себе домой, познакомиться. Дяде Морту с целым отрядом в буквальном смысле пришлось вытаскивать меня оттуда, потому что, когда они обнаружили, что я наполовину еврейка, они меня чуть не убили. Я серьезно не могу себе представить, что твоя семья может оказаться хуже той.
— Ну, да. Не думаю, что в моей семье кто-нибудь попытается тебя убить.
— Видишь? Все будет хорошо.
— Боже, я люблю твой оптимизм.
— Куда делась твоя мудрость? — один из моих способов определить, готовить шприц с адреналином или еще рано.
— Не все так хорошо, — вздохнул Мартини, — но, думаю, со мной все будет в порядке.
— Надеюсь, вся эта деятельность не опустошила тебя, — беспокойство обрушилось на меня, как обычно, когда Мартини был на пути эмпатического крушения.
— Это не так, малышка, — Мартини крепче обнял меня. — Честно говоря, иметь дело с моими родителями, особенно с мамой, труднее, чем на любой работе, что мы когда-либо делали.
— Ну, родители могут быть такими.
— Твои нет.
— Мои приняли то, что я делаю и с кем я, — я настойчиво созерцала картинку, изображающую цветы. Иногда это помогает удержать Мартини в рабочем состоянии. Я пробовала разные варианты, цветы подошли, как нельзя лучше.
— Мои любят показать, как они меня терпеть не могут, — подавлено сказал Мартини. Надеюсь, это не из-за эмоционального посыла, что я стараюсь передать.
— Уверена, это не так, Джефф. Если они тебя не любят, почему им не все равно, на ком ты женишься?
— Чтобы убедиться, что я стану несчастным?
— А мама ревновала к Терри? — я попробовала другой путь. — Ревность не из-за ненависти, а, как правило, от любви. Или как-то так.
— Всякий раз, как я появляюсь у них, она выставляет мясной рулет. Думаю, мама не любит проигрывать и, раз с тетей Терри я был счастливее, значит, с ней нет.
— Возможно. Но если она до сих пор ревнует тебя к Терри, к тому, что Терри заботилась о тебе, пока ее не было, может, это не из-за проигрыша, а из-за того, что сама не смогла дать тебе чего-то?
— Может быть. Но она никогда ничего не делала, чтобы дать мне понять, — Мартини вздохнул. — Ненавижу ходить домой. Я предпочел бы, чтоб меня взорвали в этом самолете, чем прийти в дом к родителям.
— И как ты собираешься справиться с этим? — раз он бегает по всей стране, лишь бы не встречаться с матерью, сомневаюсь, что мне хватит адреналина для предстоящего визита. Боюсь, во всем Научном Центре не хватит для этого адреналина.
— У меня очень… сильные… блоки, когда я дома. Тетя Терри научила меня их ставить. Все будет в порядке малышка. Надеюсь.
До того, как наш разговор спиралью вернулся к началу, к нам подошел Кевин, и мы с Мартини отпрянули друг от друга.
— Значит так, у нас достаточное количество компонентов. Наверняка кто-нибудь в группе смог бы слепить небольшую, но эффективную бомбу из того, что мы у них обнаружили, тем более, что в их команде две стюардессы.
— Чья задача забрать у каждого из заговорщиков их компонент, к примеру, под поводом выбросить мусор, и, пока одна следила бы за происходящим в салоне, вторая собрала бы бомбу. Так?
— Да, — сказал после небольшой паузы Кевин, в течении которой внимательно осматривал меня, — у них был именно такой план. Тебе Анжела подсказала или еще кто-то?
— Я просто думаю, как психопат, наверное, — какое большое умение. Не удивительно, что мать Мартини от меня не в восторге.
— Почему они были готовы умереть сами? — спросил Мартини.
— Похоже, Тафт их убедил в том, что у них иммунитет к смерти, — покачал головой Кевин. — В том, что все они хорошие, а хороших бомба не убивает.
— Только их или всех? — спросила я.
— Не знаю, — Кевин пожал плечами.
— Давайте поговорим с пронырой.
Мы подошли туда, где держали Шеннона. Я приблизилась к нему почти вплотную.
— Что вам надо? — спросил он, нервно покосившись на Мартини. На его шее еще не сошли красные отпечатки от ладони.
— Я хочу знать, почему ты готов был умереть за это дело, — Он покачал головой и я схватила его за подбородок, заставив смотреть мне в глаза. — Я позволю ему, — кивнула в сторону Мартини, — вылить все скопившиеся эмоции прямо на тебя и прямо сейчас.
Шеннон испугался, но по-прежнему старался держаться.
— Что мне за это будет?
— Ты не умрешь, — прорычал Мартини.
— Ты нам не нужен, Шеннон. У нас есть командир твоей группы. У нее настоящие сведения. Лучшее, на что ты можешь рассчитывать, помогая нам, так это на смягчение приговора. Если ты не… ну, я кое-кого знаю, кто встретит тебя в тюрьме и приголубит на весь остаток жизни.
— Ладно, — сглотнул Шеннон. — Это поможет мне избежать тюрьмы? — Я кивнула. В конце концов, почему нет? — Тафт рассказал нам о ваших психических и телекинетических способностях.
— Приехали.
Они что, думают, что мы что-то вроде Людей Икс?
— Мы собирались взорвать самолет, чтобы доказать ваше присутствие на Земле. Все знают, что вы неуязвимы. Мы знаем, что вы можете объединять умственные усилия. Если на самолете будет хоть несколько пришельцев, вы сделаете какой-то психический фокус и спасете самолет. Тогда у нас будет доказательство, и вы не сможете отрицать вашего присутствия на Земле.
— И ты не спросил самого себя, что будет, скажем, если это не правда? — я перестала держать его за подбородок. Они на самом деле считают, что мы Люди Икс. Ух ты!
— Инопланетяне существуют. В смысле, вы здесь.
Он был прав, и я не хотела в этом с ним спорить.
— Их нет. Мы люди, секретное антитеррористическое подразделение федерального правительства. И наша цель — твой маленький «Клуб 51», потому что он нацелен на террористическую деятельность.
— Я тебе не верю, — покачал головой Шеннон. — Никто в «Клубе 51» этому не поверит. Мы знаем, что вы здесь, мы знаем, что вы зло и должны быть стерты с лица Земли.