Мы с Клаудией застыли на месте.
— Бросьте оружие, — сказал Тафт.
Клаудия медленно опустила на дорогу ракетницу. Я не пошевелилась.
— Хочешь, чтобы я грохнул этот инопланетный кусок дерьма? С удовольствием, — прорычал Тафт. — Я сказал: выбрось пистолет, сука.
Мама некоторое время проводила со мной на стрельбище, где я обнаружила, что она оказалась этакой Энни Оукли антитерроризма. У нее для подобных ситуаций нашлось много советов. И бросать оружие в число этих советов не входило.
У меня сейчас хорошая позиция для стрельбы. Получилась до того, как я замерла на месте. Ноги расставлены на ширине плеч, стоят твердо. Расстояние до противника не вопрос, стою достаточно близко. Вопрос лишь в том, чтобы прицелиться, выстрелить и попасть в Тафта до того, как он нажмет на курок и вышибет мозги Джеффу.
Я попыталась вступить с Джеффом в эмоциональный контакт и послать ему сигнал, что не отступлю и что он должен сделать все возможное, чтобы помочь мне. Он закрыл глаза и медленно открыл их снова. Понятия не имею, понял ли он мой сигнал или решил проститься.
— Итак, Говард Тафт, полагаю, не так ли?
— Именно так. Брось пистолет.
— Зачем? Чтобы ты смог легче с нами расправиться?
Говорить с противником — мой обычный образ действия, этакий модус операнди и, как правило, срабатывает в мою пользу.
— Если будешь сотрудничать, я позволю вам всем жить. У меня есть то, что мне надо, — он потряс Серин и я услышал, как она застонала.
— Да, ты проделал замечательную работу. Так, прежде, чем ты покинешь нас, может, расскажешь, как смог внедрить в нее сумасшедший сок?
— Ты поняла это? — зло улыбнулся Тафт. — Ты умнее, чем выглядишь.
Я с трудом подавила желание выдать саркастический ответ.
— Ух ты, спасибо. Так как? Мне не хватило ума, чтобы понять, как.
Я услышала, как позади нас остановилась машина, но двери не хлопнули. Надеюсь, это наши ребята и они поняли, что происходит.
— Эти инопланетяне настолько доверчивы. Особенно когда они сироты и все, в чем они нуждаются, это другая мама.
— Хелен одна из вас? — внутри меня все аж похолодело.
— О, да, — Тафт усмехнулся, услышав всхлипывание Серин. — Мы выбрали ее для нашей задумки. Давали ей домашнюю выпечку, заправленную наркотиками, и постепенно сделали ее немного психически ненормальной. Сосредоточили ее на придурке, который, вот ведь совпадение, был безнадежно влюблен в кое-кого нам знакомого, связанного с Центурионом. Поощрение, наркотики, поощрения. Должен сказать, что ее бомбы оказались для нас дополнительным плюсом. Она — наше сокровище и мы позаботимся о ней.
— Вы, ребята, просто отбросы общества какие-то.
— Это наш мир. Им он не принадлежит. Если они хотят остаться здесь, им придется делать то, что мы им скажем.
— К примеру, стать вашим оружием?
— Стать нашими рабами.
Вот, оказывается, в чем дело. Это не просто попытка захватить побольше власти, это возвращение в наш мир Гитлера. Этого маленького ублюдка пора останавливать — он шагнул за грань мании величия со своим универсальным рецептом счастья для всего мира: чистота расы и порабощение всякого, кто недостаточно для этого чист.
— Так, Левенталь Рид доволен той работой, что ты для него сделал?
— Он друг. Он поддерживает наше дело, — значит, Тафт всего лишь марионетка, что скорее подтверждение, чем неожиданность. — О, вы, парни, решили, что из машины удастся выбраться незаметно? Одно движение, и я стреляю.
Сейчас Тафт смотрел на них. Другого шанса у меня не будет.
Казалось, все происходит в замедленном темпе. Я начала движение быстро, но расслабленно, как учила меня мама. Целилась в голову, потому что противник закрывается заложником. Голова Джеффа дернулась в сторону, а Серин дернула Тафта за руку в другую сторону. Я выстрелила несколько раз. Башка Тафта взорвалась, как тыква, а пули из его оружия ушли в асфальт. Серин, освободившись от хватки Тафта отшатнулась в сторону. Я продолжила стрелять, теперь уже целясь в тело Тафта.
Кто-то оказался позади меня и обнял.
— Прекрати, Китти, — успокаивающе сказал Кэвин, когда туша Тафта грохнулась на асфальт. — Дело сделано, он мертв, — его ладони поползли по моим рукам. — Не хочу, чтобы в кого-то из нашей команды попала шальная пуля, — его ладони накрыли пистолет, и выдернули его из моих ладоней.
Кевин развернул меня и удержал, когда я вся задрожала.
— Все нормально. Ты все сделала правильно. Точно, как твоя мама, — он начал покачивать меня. — С Джеффом все в порядке, я вижу, как он встает. Все живы и выглядят целыми.
Я кивнула, спрятала в его груди лицо и продолжала трястись. Меня обняли другие, знакомые руки и Кевин отпустил меня. Мартини развернул меня к себе и поднял. Я обняла его обеими руками и спрятала лицо в его шее.
— Все в порядке, малышка, — пробормотал он и побежал куда-то, не поняла, куда. Но я больше не слышала других людей из моей команды. — Мы далеко от остальных. Они нас видят, но не слышат, — он чмокнул меня в макушку. — Ты сама знаешь, что все в порядке.
— Почему?
— Не стоит испытывать угрызений совести за убийство.
— Мама тоже так говорит.
— Так почему ты расстроилась?
— Я, — я подняла голову и посмотрела на Джеффа. — Я не хочу становиться, как те, кому все равно то, что они делают.
— Ты на них не похожа, Китти, — Мартини положил мою голову обратно себе на плечо. — И никогда такой не станешь. Он хотел застрелить меня сразу, как только ты избавилась бы от пистолета. Я чувствовал это. Он хотел убить нас. Ты же хотела нас защитить. В этом и разница. Ты никогда не станешь такой, как он или как Беверли, или кто угодно другой, с кем нам приходится сражаться.
— Хорошо, — я глубоко вдохнула, пытаясь собраться.
— Пока нет, — он тихо рассмеялся, — но скоро с тобой все будет в порядке, — он снова чмокнул меня в макушку и вздохнул: — Жаль, что я не смог убить всех этих людей вместо тебя.
— Почему?
— Потому что именно мне необходимо защищать тебя в таких ситуациях.
— Пока ты рядом со мной в таких ситуациях, — я крепче обняла его, — с нами все в порядке.
— Ну, приятно это слышать. Итак, Серин не совсем чокнутая?
— Нет. Бедняжка.
— Возможно, это, в конечном счете, сработает в ее пользу, — усмехнулся Джефф.
— Как так? — я снова подняла голову и посмотрела в сторону Серин. Та сидела, обхватив руками колени, раскачивалась и плакала. Никто на нее не обращал внимания и я все никак не могла понять, почему Джефф думает о ней в таком ключе.
И вот к ней подошел Брайан, держа в руках одеяло. Он опустился на колени, накинул одеяло на плечи Серин и поднял ее на руки, так же, как несколько минут назад это сделал со мной Джефф, и понес ее к Хаммеру, на котором приехала сюда остальная наша команда.
— Интересно, он поступил так, потому что это правильно, — я взглянула на Джеффа, — или реальность, наконец, его догнала?
— Ну, — усмехнулся Джефф, — узнать, что Серин не чокнутая, по крайней мере в обычном смысле этого слова, большой аргумент в ее пользу.
— Обвинение в ксенофобии, наверное, тоже помогло.
— Наверное.
— Плюс такая птичка в руках стоит парочки Китти в кустах, особенно если те не хотят с тобой никаких личных отношений.
— Можно и так сказать, — он посмотрел на меня. — Стало быть, тебе на самом деле не понравилось с ним целоваться?
— С Брайаном? Э-э… Нет.
— Кристофер говорил, что до меня он был твоим самым-пресамым бойфрендом.
— Едва ли.
— Притягательная, ревнивая, ненасытная… я могу продолжать.
— Можешь. Мне все равно, — не все из перечисленного можно записать в добродетели.
— А что так?
Я задумалась. В конце концов, всему причиной оказался отличный секс. Невероятные поцелуи тоже. Быть обладательницей великолепной штуки на двух ногах тоже немаловажный фактор. Но все это едва ли можно считать причинами, все это просто-напросто добавляе преимущества.
— Потому что ты относишься ко мне как к равной. Ты считаешь меня умной, хоть и смешной, и ты слушаешь меня даже тогда, когда никто не слушает. Ты бежишь навстречу опасности, чтобы спасти меня, даже если злишься на меня, — он усмехнулся, а я закончила: — И я тебя люблю.
— А я все это время думал, — он поцеловал меня, — что во всем виноват отличный секс.
— Ну, не только отличный секс.
— Ну же, подыграй мне. Я готов стать самым счастливым, если в качестве ответа останется только отличный секс.
— Я готова к отличному сексу, если это заставит тебя чувствовать себя в большей безопасности.
— Мне нравится, как ты думаешь.