Нам с Чаки удалось удержать под контролем наши реакции. Не скажу за него, но с моей стороны это потребовало некоторых усилий.
— Откуда вы знаете?
Папа всегда говорил мне, что, если я не хочу отвечать на вопрос или не знаю, как ответить, нужно задать встречный вопрос — отличный способ справиться с ситуацией.
Кроме Купера, сейчас все выглядят немного неловко. Купер же немного прищурился.
— Мы обеспокоены способностью «Центуриона» справляться с ситуацией, пока вы и ваш муж… в нерабочем состоянии.
— Да, вы уже это говорили. Но не ответили на вопрос, — я, правда, тоже не ответила на их вопрос, но сейчас это уже не важно.
— Да, мне бы тоже хотелось знать, — сказал Чаки. — Поскольку происходящее сейчас в Европе не влияет ни на одно из ваших повседневных дел.
— А какое у них основное направление? — тихо спросила я.
— В основном Южная Америка.
— В частности, Парагвай? — спросила я, наблюдая за людьми на экране, а не за Чаки.
Все четверо выглядят так, словно пытаются прочитать что-то по моим губам и никто не выглядит довольным тем, что сумел прочитать. Это понятно. Парагвай за последние полтора года часто был на слуху. Я до сих пор понятия не имею, почему оно так важно, но появилось чувство, что придется этот вопрос выяснить.
— Не больше, чем любая другая страна, — сказал Чаки, но я могла бы сказать, что он так ответил потому, что тоже понял, что наши собеседники с экрана читают по губам. Поскольку я его знаю лучше, чем кто-либо другой, поняла по тону, что оказалась права и что он хочет, чтобы я больше на эту тему не говорила.
— Ладно, — я широко улыбнулась людям на экране. — Так почему вы все знаете о том, что сейчас происходит в Европе?
— Наши люди держат нас в курсе, — пожал плечами Картрайт. — Нам стало ясно, что ситуация там достаточно тяжелая, чтобы вызвать Альфа-команду в полном составе. Мы обеспокоены тем, что если подобное случиться еще раз, ваш муж, лидер полевой команды центаврийцев, окажется недоступным.
— Если он понадобится, он окажется там, где будет нужен, с ребенком или без него.
— Уверен, — покачал головой Купер, — что коммандер Уайт справится с чем угодно, пока коммандеры Мартини наслаждаются декретным отпуском.
Картрайт впился в него взглядом.
— Джон, ты же сам хотел этой встречи. Я бы предпочел выяснить все вопросы, как наши, так и их прежде, чем отключимся на праздники.
— У них есть план, — пожал плечами Купер. — По мне этого достаточно.
— Уверен, — улыбнулся в мою сторону Канту, — существуют и другие протоколы, когда подразделение «Центурион» чувствует угрозу?
— Как обычно. Блокировка, ударная команда. Сами знаете, что в таком случае делает правительство, — не знаю, почему они об этом спрашивают. Ни один из заданных вопросов, вроде как, не требует ни встречи, ни, тем более, дипломатического контакта. Я не поделилась ничем новым, а они не задали ни одного интересного вопроса. У нас как-то был личный папарацци, он задавал вопросы поинтереснее, чем эти, знающие тайну люди. — Как насчет того, что у меня вот-вот родится ребенок, как, должна добавить, обычно получается у большинства женщин, но он, при этом, вызывает некоторые проблемы в ЦРУ?
— Межвидовое рождение — настоящее событие, — сказал Армстронг и прозвучало предложение как какой-то лозунг компании.
— Такое уже происходило, — напомнила я. — У нас есть живые и вполне здоровые дети. Уверена, вы видели хотя бы одного из таких.
— Мистер Гауэр, — кивнул Армстронг. — Да. Однако во время его рождения и рождения его братьев и сестер его родители не были среди самых влиятельных членов подразделения «Центуарион».
— У нас были действующие президенты с маленькими детьми. Я серьезно не понимаю, чего вы опасаетесь, что может произойти, кроме большого количества грязных подгузников и кормления. Наши родители живы, здоровы и уже стучатся в двери, чтобы оказаться первыми в очереди позаниматься ребенком.
Чаки посмотрел на меня взглядом, мол, не сошла ли я с ума, потому что проблема явно не моя. Естественно, Канту тут же оседлал лошадь.
— Получается, что глава президентского отдела по борьбе с терроризмом тоже будет недоступна.
— Чувак, моя мама, когда родила меня, явно не была больной, не говоря уже о сейчас, — если вот прямо сейчас мне кто-то расскажет, что мама между схватками, рожая меня, добивала где-нибудь террористов, я совсем не удивлюсь. — Я не понимаю, чего вы все хотите добиться, — и тут появилась мысль. — Хотите, чтобы, Ча… хм, мистер Рейнольдс, возглавил подразделение или что-то в этом роде?
— Мы… — Армстронг покачал головой, — знаем о вашей близкой дружбе. Уверен, что мистер Рейнольдс, как и все, кто тесно связан с подразделением «Центуарион», будет несколько отвлечен при появлении вашего ребенка.
Это уже смешно. Чаки лучше всех может работать в многозадачном режиме. И я знаю, что они это тоже знают. Чего-то они хотят. Но понятия не имею, что, да и Чаки, похоже, тоже.
— Стандартные протоколы останутся нетронутыми, — твердо сказал Чаки. — Коммандер Уайт примет на себя управление полевой командой и командой визуалистов, если будет необходимо. Есть много людей, готовых вступить в дело, если, по каким-то причинам, новоиспеченные родители станут недоступны. Или скажите нам, что вы надеетесь от нас услышать, или перестаньте тратить мое время.
— Понятно, — усмехнулся Купер. — Я удовлетворен. Как остальные? — остальные закивали, соглашаясь. — В таком случае, мы позволим вам вернуться к тому, чем вы занимаетесь, Рейнольдс. Наслаждайтесь праздниками, — он провел ладонью у горла и экран погас.
Чаки тут же подошел к двери.
— Убедитесь, что связь на самом деле прервалась, — сказал он Уэйну и Уильяму. — Выведите на экран коммандеров Мартини и Уайта, как можно быстрее, пожалуйста. Предполагаем, что они сейчас в самом центре атаки паразитов.
Потом он обернулся ко мне.
— Это было интересно. Есть предположение, что они хотели?
— Никаких. Это твой конек.
— М-да, — поморщился он. — Понятия не имею. Что заставляет меня очень, очень нервничать.
— Мистер Рейнольдс, — из-за двери появилась голова Уильяма, — у нас проблема с отображением коммандеров на ваших экранах.