На этой загадочной ноте братья покинули комнату вместе с оборудованием и другими центаврийцами.
— Не хочешь объяснить, что это было? — спросил Джефф.
— Нет. Не хочешь рассказать, о чем вы с Чаки разговаривали?
— Нет, — он улыбнулся, — кроме, разве что, скажу, что мы не собираемся паниковать или тратить слишком много времени на теорию суперсолдат. Кристофер занимается потерянными данными, так что можешь не беспокоиться об этом. Не хочешь вздремнуть? Или может, проголодалась?
— И то, и другое.
Рассмеявшись, Джефф вышел из комнаты и вскоре вернулся с парой нагруженных едой подносов. Оставшаяся часть дня превратилась в обычную, скучную рутину: я беременна, а Джефф этому радуется. В перерыве я вздремнула, а он занялся бумажной частью своей работы. Интересный график, но сейчас он работает в нашу пользу.
После обеда и просмотра повторов старых, дешевых шоу, которые Джефф не перестанет любить, даже если от этого будет зависеть его жизнь, мы отправились спать. Ну, я забралась под одеяло. И Джефф тоже. После нескольких минут забавных объятий, прерванных ребенком, как следует пнувшим меня изнутри, мы прижались друг к другу и стали засыпать.
Проспала я несколько часов, потом проснулась. Без причины, разве что из-за того, что ребенок оказался слишком резвым. Джефф все еще спит. А я проснулась. Совсем не весело. Не хочу его будить, поэтому чтение или просмотр передач по телевизору под запретом. Так что я задумалась, а это значит, начала ворошить в голове все проблемы минувшего дня.
Если тайный заговор создания суперсолдат существует на самом деле, кто за ним может стоять? Люди, с которыми я сегодня разговаривала? Кто-то еще? Президент или один из его самых близких и ценных советников?
И если существует один суперсолдатский проект, о котором ни Чаки, ни мама ничего не знают, значит ли это, что их может быть и больше? Каждую минуту столько всего происходит, и Чаки уверен, что вокруг постоянно возникают заговоры, причем в огромном количестве. Так что конкурирующие подпольные группы вполне могут заниматься созданием суперсолдат. По хорошему, за сверхсуществами в Парагвае в прошлом году могли стоять совсем другие мегаломаньки, чем за монстрами сегодня в Париже.
Примерно через час стало ясно, что уснуть я не смогу. И еще я знаю, что Джефф не хотел бы, чтобы я его разбудила только из-за того, чтобы вместе со мной поволноваться о вещах, на которые у нас нет информации, и я не имею ни малейшего понятия, что с этими вещами делать. Поэтому, чтобы убить оставшееся время, нужно подумать о чем-нибудь другом.
Без проблем. Нам еще надо купить кучу детских вещей. Вовремя, правда? Конечно, от меня нельзя ожидать, что накуплю все это в одиночку, потому что Джефф в этих вещах так же разборчив, как и я.
— Уже проснулся? — толкнула я его.
— Сейчас, — буркнул он.
— Отлично! Мне не спится. Давай просмотрим каталоги детских товаров.
— Помню время, — застонал Джефф, — когда ты будила меня среди ночи явно не за тем, чтобы листать каталоги.
— Да, а в результате именно поэтому нам сейчас необходимо просматривать детские каталоги.
Джефф поднялся с кровати, включил свет, взял несколько каталогов и вернулся обратно.
— Давай откроем их наугад и выберем то, что будет на тех страницах.
До сих пор нам не удавалось ничего выбрать — если что-то нравилось одному, другой эту вещь по разным причинам начинал ненавидеть.
— Стоит попробовать.
И мы попробовали. Я открыла свой каталог на странице с игрушками для ванной. Джефф свой на странице с детскими автомобильными креслами.
— Мне не нужны двенадцать автокресел, — мне хочется одно, но по-настоящему крутое, но Джефф явно засомневается, что оно достаточно безопасное. Не уверена даже, что он и бронированный танк признает достаточно безопасным.
— Какому ребенку нужно столько игрушек в ванной? — Джефф уверен, что слишком много игрушек — это плохо. Я уверена, что наш ребенок должен иметь их как можно больше.
Закрыли каталоги.
— Ну, у нас еще есть время. Большая детская вечеринка возможна только после появления ребенка. Так что у нас есть недели две.
— Это церемония посвящения. Традиция.
— Точно. Так и есть, — положительный момент в том, что центаврийцы сначала ждут появления ребенка, а потом уже осыпают его, и родителей заодно, подарками. Мне понравилось, когда я впервые услышала об этом. Одна большая вечеринка, много вкусностей, как это не любить? Тогда я и поняла, что все будут пялиться на меня, ждать, что я буду визжать от восторга на каждый подарок и мое предвкушение умерло.
— Лоррейн. Клаудия и Серин с нетерпением ждут своей очереди, — напомнил Джефф чуть-чуть пренебрежительно.
Оно и правда, потому что в детской гонке они идут сразу за нами. Девчонки — центаврийки, все, как одна, так что массовая вечеринка с подарками по поводу рождения ребенка для них в порядке вещей.
Именно поэтому Тито и возглавил медицинский отдел Альфа и Воздушной команды — трое наших девушек вступили в брак вскоре после нашей с Джеффом свадьбы и, как и я, успели забеременеть. Мы с Джеффом шли во главе того, что вскоре должно стать бэби-бумом эпических масштабов, и мы с ним чертовски этим напуганы.
Что и было причиной, по которой мы с Джеффом перебирали детские вещи. Мы напуганы оба и не только за себя. Если с нашим ребенком будет что-то не так, значит, есть вероятность, что что-то не так будет и с большей частью детей, появившихся после нашего.
Прецедент говорил, что все будет хорошо. Но мы привыкли к тому, что у нас ничего не получается так, как планируем — история моей жизни, на самом деле, — поэтому и опасаемся. Настойчивость Тито в соблюдении мной постельного режима после обморока и вовсе не помогала успокоиться.
— Я знаю, что все они волнуются своими церемониями посвящения. Я тоже, — соврала я.
— Я знаю, что ты не волнуешься, — вздохнул Джефф и обнял меня. — Думаю, понимаю. Ты боишься. И, — добавил он тихо, — я тебя за это не виню.
Уже знаю, куда он клонит.
— Джефф, давай уже закончим с этим. Ты не виноват в том, что с тобой случилось, — я ткнулась носом ему в грудь. — Кроме того, препарат только придал тебе больше сил, так что все получилось лучше, чем хотелось.
— Что, если… — он замолчал.
— Что «если»? — он не ответил, так я подумала, что угадала, о чем он беспокоится. — Уверена, ребенку это не повредит. Тито и каждый центавриец-медик, которому ты меня показывал, говорят, что с нами все в порядке.
— Откуда, черт возьми, им это знать?
— Ну, — получилось усесться и посмотреть ему в глаза, — потому что они доктора?
— Последним родившимся гибридом была Эбигейл Гауэр, а ей сейчас двадцать четыре. При ее рождении не присутствовало ни одного медика.
— Родители присутствовали. Эрика со Стэнли говорят, что беременность была тяжелой, но ничего опасного для жизни, — я внимательно присмотрелась к нему. — Джефф, только из-за того, что твоим родителям было тяжело с тобой, не значит, что и нам придется так же тяжело. Ты с Кристофером учишь племяшек ставить блоки. Если наш ребенок не эмпат, Кристофер поставит ему визуальный имплантат и все будет хорошо.
Джефф кивнул, но не выглядел убежденным. На самом деле он выглядел обеспокоенным, хотя знаю, что пытается это скрыть.
— Кроме того, Серин моложе Эбигейл, — ага. Я увидела, как он забеспокоился.
— И мы ничего не знаем о ее отце-землянине, а мать умерла почти двадцать лет назад.
— Знаю, — я вздохнула, — что мы не должны, по центарийским традициям, выяснять пол ребенка так рано. И, клянусь, Тито мне ничего не сказал. Но ты с самого июня беспокоишься, так что я должна была догадаться, что у нас будет девочка, верно? — мы уже успели выяснить, что у гибридов-мальчиков проблем с силой никаких нет — у них проявляются либо стандартные центаврийские таланты, либо они рождаются вовсе без таковых. Но гибриды-девочки, которых у нас пока мало, все, как одна обладают продвинутыми, мутировавшими талантами.
— Не кажется ли странным, что во всех первоначальных тестах с малышами-гибридами, родилось только две девочки? Наоми и Эбигейл?
— Ага. Странным кажется, что у вас два сердца, и вы можете в мгновение ока пробежать километров восемьдесят. Я перестала об этом волноваться… а, да, примерно через час, как встретила тебя, — я обнял его. — Малыш, ты слишком переживаешь.
Он обнял меня в ответ так крепко, что я почти не смогла дышать.
— Не хочу, чтобы с тобой или нашим ребенком что-то случилось.
— Ничего не случится. С нами все будет в порядке.
Прежде, чем я успела его успокоить, по внутренней связи раздался голос:
— Коммандер Мартини, у нас ситуация.