Я напряглась и Джейми снова заплакала.
— Чаки тоже на что-то подсел?
— Нет, — Эбигейл покачала головой. — Все нормально. Он самый чистый парень. За все время, что мы его знаем, я видела, как он выпил только одну рюмку. Он мог бы быть центаврийцем, настолько чист в этом отношении. Ну, — она оглянулась на камеру Кристофера, — не совсем хороший пример, но ты же понимаешь, о чем я.
— Он рассказывал нам о зависимостях, потому что у нас было много проблем, когда нам попадались умы, омраченные алкоголем и наркотиками, — Наоми раскачивала Джейми, успокаивая ее. Обе казались счастливыми. — Это помогло. Знаю, Джефф и Кристофер обижены на него, но он самый лучший друг, который когда-либо был у нас с Эбби.
— Эбби? — не то, чтобы я против, но только Джефф не прочь, когда его зовут уменьшительно, потому что центаврийцы очень формальны сами по себе.
Эбигейл усмехнулась.
— Чак называет меня Эбби, а сестренку — Мими.
— Нам нравится, — Наоми пожала плечами. — Он общается с нами, как со взрослыми.
— Да вроде вы и так взрослые.
— Да, и в то же время, младенцы. Мне двадцать четыре, Мими двадцать пять, но для остальных мы младенцы. Кроме того, думаю, Джефф прав. Нам нужно адаптироваться к землянам, потому что мы никогда не вернемся на Альфа-Четыре.
— Не знаю, нынешний монарх поддерживает Землю и земных центаврийцев, — в конце концов, на нашей свадьбе король присутствовал лично.
— Не знаю. Все равно, — Эбигейл пожала плечами. — Мы здесь. Очень хочется, чтобы старики поняли и перестали притворяться, что здесь и там — одно и то же.
— Ваши родители не такие.
— Не такие, и слава богу, — засмеялась Наоми.
— Тебе нужно туда, Китти, — встрепенулась Эбигейл.
— Не думала, что эмоции могут проникать внутрь этих штуковин или выходить оттуда.
— Не могут, это правда. Но я близко, а наркотик из организма Кристофера еще не выведен. Думаю, из-за этого Джейми и плакала.
— Правда? Не из-за моей реакции на всякое разное?
— Нет, — тихо сказала Наоми. — Уверена, она понимает кое-что из того, через что проходит Кристофер. Как и Эбби.
— Насколько можно судить, наркотик усиливает все, и то, что поступает, и то, что исходит, если ты понимаешь, о чем я, — сказала Эбигейл.
— Да, думаю, да, — это значит, сейчас мои эмоции транслируются на более сильной частоте, чем раньше. Счастливчик Джефф.
— Я его чувствую, — продолжила Эбигейл, — поверь. Ему нужен кто-то, кто его не боится и не готов мириться с его дерьмом.
Мне удалось рассмеяться. Чмокнула Джейми в макушку, после чего Мелани открыла дверь в камеру. Кристофера привязали к большому больничному столу, расположенному на этаком пьедестале, способном двигаться куда угодно и располагаться под любым углом. Сейчас стол был чуть наклонен, так что ступни Кристофера расположились чуть ниже головы. В руки впились иглы и трубки, в рот вставлена трубка для кормления. Я словно смотрела на чудовище Франкенштейна, подготовленного к оживлению электрошоком.
На самом деле, вид Кристофера напомнил, как часто я вижу Джеффа вот в таком же состоянии. Не так редко, как хотелось бы, потому что моя реакция, когда я вижу его в изоляции очень похожа на вот как сейчас. Мне захотелось поскорее вырвать из него все эти иглы и трубки, освободить от всех этих ремней и утащить в безопасное место.
Только безопасно было как раз здесь. Если бы не изоляция, я бы потеряла Джеффа на второй же день знакомства. Знаю, Джейми тоже придется проводить здесь некоторое время. Может, и мне, с сегодняшнего дня. Вот эта мысль меня испугала.
Я подошла к Кристоферу. Взгляд у него измученный, злой. Я вынула из его рта трубку, поднесла стакан с водой, стоявший на столике рядом. Придержала голову, помогая пить. С Джеффом получалось хорошо, я даже несколько успокаивалась в такие моменты.
Поставив стакан с остатками воды обратно на столик, чмокнула Кристофера в лоб.
— Как дела?
— Здесь ад. Вытащи меня отсюда.
Я пристально всмотрелась в его глаза. Выглядят лучше, уже не так налиты кровью. Но такие же дикие.
— Я не могу.
— Пожалуйста, Китти. Я больше не могу терпеть, — в его голосе я слышала боль.
— Знаю, — я погладила его по волосам. — Это ужасно. Но мы должны избавить тебя от этой гадости.
— Оно никогда из меня не выйдет, — Кристофер покачал головой. — Я знаю, что с тобой случилось из-за того, что эта дрянь сделала с Джеффом.
— Откуда? — кто был настолько глуп, чтобы рассказать ему об этом, вопреки прямому приказу Чаки, с которым Джефф, кстати, был согласен?
— Я вижу. Я вижу, что происходит внутри тебя. Я вижу, как твои клетки перестраиваются.
— Э-эм… Кристофер? Давай попробуем не впадать в истерику, ну, если только чуть-чуть.
Он глубоко вздохнул.
— Помнишь, я говорил тебе, что вижу людей, о которых беспокоюсь, если сосредоточусь? — я кивнула. — Ну, я их вижу. Здесь так ужасно, никогда не понимал, как Джефф все это выдерживает. Думаю, он храбрее меня.
Я снова чмокнула его в лоб.
— Вряд ли он согласился бы с этим. А теперь, пожалуйста, до того, как начнется истерика, выдай мне свое страшное объяснение, из-за которого я почувствую себя лучше.
— Я был… напуган, — почти шепотом сказал он. — Поэтому попытался увидеть тебя и ребенка, просто чтобы убедиться, что все в порядке. Я так сильно сконцентрировался, что смог увидеть тебя и тогда я на самом деле видел тебя. Раньше такого никогда не случалось, хотя я тренировался, пока был здесь. Если захочу, могу увидеть, что происходит внутри тебя.
— Здесь нужно отчаянно сосредоточиться на позитиве. Так что ты собираешься стать королем нейрохирургов или что-то в этом роде. Но что со мной происходит?
— Ты суперземлянка. Знаю, ты уже это поняла, но твои клетки изменились до такой степени, что, думаю, у тебя получится вернуться к старому «я».
— Это меня убьет? — ух ты, спросила без особой дрожи в голосе. Так горжусь собой.
— Не думаю. Твое тело хорошо приспособилось к новым обстоятельствам. Думаю, потому, что препарат изначально предназначен для взаимодействия как с землянами, так и с центаврийцами. Думаю, там комбинация того и другого, поэтому тебе не больно. В смысле, если ты считаешь, что превращение в сверхчеловека не причинит тебе вреда.
— Чувак, я считаю это самой крутой штукой, если не помру через месяц или около того и пока это не вредит моему ребенку.
— Ее я тоже посмотрел. С Джейми все в порядке. Внутри она похожа на Джеффа, те же клеточные изменения.
— Кристофер, это самый интересный и самый прямой разговор, который у меня был с тех пор, как Тито описал, что со мной случилось во время родов. Куда делась твоя язвительность? Я предпочла бы резкое возвращение мистера Язвительного вместо доктора МакСтами1.
Кристоферу удалось выдавить улыбку.
— Я слишком устал, чтобы рычать. Я просто хочу уйти отсюда. Сильно хочу.
— Знаю, дорогой, — я погладила его еще немного, по волосам, он закрыл глаза.
— Так приятно.
— Кристофер, — появилась мысль, — ты ведь можешь видеть вещи изнутри, не людей, а именно вещи? Например, можешь сказать, то, что ты себе вводил, растительного или синтетического происхождения?
— Не пробовал, — все еще с закрытыми глазами ответил Кристофер. — Где Джефф?
— Гм… не на базе.
— Хочет помочь Тиму? — глаза Кристофера оставались закрыты.
— Да. Откуда ты узнал?
— Вчера Тим приходил ко мне. Я, вроде как, следую за тем, что мог пропустить из-за того, что заперт здесь, как зверь какой. Он был расстроен, что Алисии до сих пор нет дома, обрадовался, что в Саугаро Интернэшнл еще находится наша команда и все такое. Так что я за ним наблюдал. Он в порядке, по крайней мере, был последний раз, когда я его видел.
— Дорогой? — убедилась, что говорю несколько небрежно. — Насколько велик у тебя радиус действия?
— У Александра и советника Леонида появились кое-какие проблемы, но не между собой. В остальном у них, как и у Виктории, все в порядке. Джарин и Нирадж ждут ребенка, только пока не знают об этом.
1 Доктор МакСтами — прозвище Марка Слоана, персонажа сериала «Анатомия Грей».