— О, Джефф, как здесь красиво.
— Да. Когда мы были маленькими, тетя Терри водила нас сюда каждый год. Думаю, завтра будет последняя ночь, можно будет прийти на представление… если захочешь.
Мы стояли недалеко от Национальной Рождественской елки у Белого дома. Огромной такой елки, украшенной в патриотические тона. Сегодня тут, на площади, было не так много людей, большинство бгуляли на вечеринках или засыпали в теплых кроватях. Шел легкий снег. Джейми вылезла из коляски, я подхватила ее на руки, в коляске же осталась моя сумочка с пуфами. Все мы смотрели на моргающие елочные гирлянды.
— Хочу.
— Мне до сих пор нравится, как ты говоришь это слово. — Он поцеловал меня, приобнял сразу и меня, и Джейми. Не спеша прервал поцелуй. — И мне все еще нравится это делать.
— А мне все еще нравится, когда ты меня так целуешь, Джефф.
— Приятно знать, — улыбнулся он и полез в карман. — Чуть не забыл, у меня для тебя кое-что есть. — И протянул мне небольшую, празднично упакованную коробку.
О, великолепно. А у меня для него ничего нет.
— Спасибо.
— Открой, — сказал Джефф и забрал Джейми.
— Джефф, у меня для тебя ничего нет.
— Почему вдруг у тебя для меня должно что-то быть? — он непонимающие посмотрел на меня.
— Ну-у, Рождество, Ханука, Новый год, по какой бы причине ты мне это ни подарил.
— Ты только что родила мне ребенка. Я собирался отдать подарок тебе еще неделю назад, но она выдалась несколько напряженной.
— Ой. — Почувствовала себя глупо. — Но у меня все равно должно быть что-то для тебя. — Джефф оказался невероятно заботлив, а вот я невероятно небрежной.
— Открой подарок, малышка, — улыбнулся он. — Мне нравится дарить подарки больше, чем получать. Лучший мой подарок — это ты, помнишь? А неделю назад ты подарила мне еще один самый лучший подарок в мире. — Он поцеловал Джейми, та радостно что-то заворковала, обращаясь к нему, пыталась показать на мигающие огоньки.
Я открыла коробочку. В свете рождественской елки увидела красивый шарф — красный.
— О-о… Ух ты. Джефф? А цвет! Он великолепен!
— Разверни его.
Я начала разворачивать, почувствовала, что в нем завернуто что-то еще. В ладонь выпал бриллиантовый теннисный браслет.
— О, Джефф. О, боже.
На нем висел только один амулет, единственный бриллиант, обрамленный платиной с выгравированной датой — 25 декабря.
— Можем добавить, если… захочешь еще. — Его голос звучал неуверенно. Я посмотрела на него снизу вверх. Сказала бы, что надеется, что я соглашусь, но если и нет, все равно будет меня любить.
— Джефф, — я приблизилась к нему и поцеловала в губы, — я хочу столько детей от тебя, сколько получится. Один, двое или много.
— Правда?
— Да, — я рассмеялась. — Правда. И я хочу постоянно тренироваться. Чтобы мы никогда не упускали шанс и все такое.
— Я уже не раз говорил, с того момента, как встретил тебя, — улыбнулся Джефф, — мне нравится, как ты думаешь.
Джефф снова поцеловал меня, нашим обычным чудесным поцелуем. Потом отдал Джейми и надел браслет мне на руку, обернул вокруг шеи красный шарф и обнял за плечи. Мы стояли и смотрели на елку, олицетворяющую все, ради чего мы трудимся и жертвуем каждый день, в это время на нас спускались снежинки, а впереди вся оставшаяся жизнь.
Это была лучшая новогодняя ночь в моей жизни.
Конец четвертой книги