Оставаться на курсе. Связаться с Айронвейл. Предложить сделку.
План простой. По факту даже элегантный.
Только вот все это было неправильно.
Он мог так сделать. Нортвей рта не закрывала. Девчонка, в зависимости от того, в каком положении ее застукать, боится собственной тени и готова следовать за сильным, если в том прослеживалась логика. Но в том-то и проблема, так ведь? Там, за зелеными глазами, что-то происходит, что-то, что заставляет задуматься, с кем он разговаривает, с испуганным болотным зайчонком, с неким закаленным в боях солдатом или с высокомерной личностью. Такое разнообразие делало ситуацию… любопытной. Любопытство опасно толкало его заботиться о девчонке.
Вот почему в Айронвейл существуют правила.
Не то, чтобы он был большим приверженцем правил. В правилах вряд ли найдется что-нибудь касающееся того, когда ты случайно загрузил в себя чьи-то воспоминания и эмоции, которые пытаются вырваться наружу в самые неподходящие моменты.
Как тогда с Ниисой в шлюзе. Палец уже нажимал на спусковой крючок. Нииса же была свободным концом, и ее нужно было увязать со всем остальным, а он не смог этого сделать. Эта победоносная усмешка на ее лице. Он мог стереть ее кулаками.
И тут появилось воспоминание, пришедшее от девчонки, и оно остановило его. Седой мужчина, на вид строгий, но полный учительского терпения. Он бы никогда такого не допустил. Дядя.
Кто, черт побери, этот дядя?
Он уныло провел ладонью по лицу и посмотрел на экран навигационной системы.
Два дня он провел с этими чужими воспоминаниями в голове и пытался придумать, как уговорить Ульрида не стрелять в него и не связываться с Гильдией. Все, что ему нужно — небольшое окно, и он сделает все остальное.
Это даст Ашеру возможность доставить девчонку в такое место, где она сама побежит в Гильдию и предложит свои услуги.
Она скажет, что умеет делать и тогда жизнь снова станет прекрасной.
Он осторожно оглянулся через плечо. Громкая болтовня на пассажирских скамейках превратилась в заговорщический шепот.
Внутри него зародилось нечто похожее на беспокойство.
Память девчонки снова нахлынула на него, полная безнадежности и испуга. Чужая волна страха и неизбежности. Он оказался слишком огромным для такой крошечной кабины. Безнадежное чувство навалилось на грудь, застило взгляд.Запах обугленного пластика заполз в ноздри. Это уже не интерьер яхты, а гладкие очертания кабины страйкера.
Ашер мотнул головой, стряхивая наваждение.
— Так, давай выслушаем план, красавчик, — за спиной появилась Нортвей.
Он повернулся в кресле к ней лицом. Одним хитрым движением спрятал показания навигационной системы. Он предполагал, что она, скорее всего, не знакома с их технологиями, как утверждает, но не собирался рисковать. Тот факт, что она не только выжила, но и нашла свое место в довольно щекотливой роли доктора Икса, показывало, что она умная и быстро адаптируется.
— Я кое-кого знаю. Кто может помочь.
Она хмыкнула, ничуть не впечатлившись.
— Как она? — кивнул он, имея в виду девчонку.
Нортвей впилась в него прищуренным взглядом. Без приглашения уселась на откидное сиденье рядом.
— Хорошо настолько, как только возможно. Кто-то с ней хорошенько поработал, и не один раз.
Последовала холодная, выжидательная тишина.
— Это не моих рук дело, — рыкнул Ашер.
— Точно, — ответила Нортвей, но не убедительно. — Она молчит, не хочет рассказывать. Все равно как вырванный зуб.
Ашер нахмурился.
— Это выражение такое. Не бери в голову, — Нортвей положила руки на ближайшую консоль, и тут же что-то тихо запищало. Она вздрогнула. — И еще я заметила, что ты сменил курс. Куда мы летим?
Согнав ее с консоли, Ашер восстановил настройку, которую она случайно сбила.
— Вольген.
— Никогда о нем не слышала, — Нортвей откинулась на спинку сиденья, чувствуя себя как дома. Такая небрежность почему-то начала раздражать его. И допрос такой ему совершенно ни к чему.
— Обитатели называют его Тинтаун. Я там кое-кого знаю.
— Знаешь какого-то парня? — усмехнулась она, сложив на груди руки. — И это весь твой гигантский план?
— Лучшее, что смог придумать. Давай послушаем твой, — он пристально уставился на женщину, чувствуя, как сжимаются челюсти.
— Мне нужно найти своих людей. Эрелай нужна помощь и если мы не свяжемся с аванпостом, можем…
— У нас топлива на один полет, — он уставился на нее. Та даже не вздрогнула. — Хочешь найти своих людей, придется подождать, когда мы туда доберемся.
Норвей посмотрела на него одним из тех самых оценивающих взглядов: темно-карие глаза, выдвинутый вперед подбородок.
— Ты что-то замыслил.
— Я?
В тишине она смотрела на него. Может, такой взгляд и срабатывал на Лиете, но не на нем. Она пыталась подтолкнуть его, добиться признания. Он чуть было не рассмеялся.
— Что бы там ни было, — наконец, сказала она, — не смей причинять Эрелай боль. Я обещала ей помочь.
— Я тоже.
— Забавно. Почему-то я думаю, что мы говорим не об одном и том же.