Дом представлял собой сущий лабиринт. В него легко могли поместиться два ее дома на Аргусе. Девчонку Эрелай потеряла сразу же, как только выбежала из комнаты и оказалась в пустом коридоре. И проклинала свою глупость, боясь, что ребенок поранит себя или кого-нибудь еще ее пистолетом.
— Мим! — тихо позвала она.
Комнаты, через которые она проходила, казались тяжелыми от старости, и кажется, требовали к себе почтения.
Прошла в следующую комнату мимо тяжелых дверей и оказалась в большой комнате, стены которой занимали полки. Каждая полка была забита книгами и картами, безделушками и скульптурами. Расставлено беспорядочно, но с любовью. Два больших окна позволяли большей части единственного желтого солнца Нарасмины вглядываться в запыленный воздух помещения. Эрелай вдохнула теплый запах старости и старых книг.
И никаких признаков девчонки.
Она остановилась, осмотрелась в ее поисках. Справа стену над очагом украшает портрет молодой женщины. Густые каштановые волосы обрамляют лицо с озорно поблескивающими темно-карими глазами. Художник запечатлел игривую улыбку, что противоречила строгому с высоким воротом платью. В вызывающем выражении женщины было что-то знакомое.
Эрелай наклонила голову, прищурилась.
— Вы нашли мою Равинию.
С изяществом, бросающим вызов старости, в комнату вошла женщина евгеник. На голове платок, концы которого касаются плеч тяжелого синего платья. Все в этой женщине говорило об утонченности. В ней была проницательность. Теплые карие глаза на этом измученном временем лице улавливали каждую деталь.
— Благословение Судеб, — приветствие на высоком евгенике выплеснулось из Эрелай. Она прикусила губу. Укоренившаяся с детства привычка, которая только что рассказала о ней столько всего, что хватит на несколько томов. Вот тебе и осторожность.
— И вам, миледи, — ответила женщина на том же языке, протянув к ней руки.
На мгновение Эрелай показалось, что женщина собирается ее обнять, но та, в знак приветствия, положила ладони на плечи Эрелай.
— Я Келта пра-Корсар, хозяйка этого дома. Прошу прощения за то, что не увидела вас раньше, миледи…
Она замолчала, словно ожидала слов от Эрелай. Жадный взгляд подсказал, что давно надоевшее вранье здесь не поможет.
— Эрелай Верадин.
— Ах. Сородич секты Мири, — кивнула Келта. — Редкость, как честный Робджейк.
Эрелай озадаченно хихикнула.
— В моей комнате была маленькая девочка… Мим, — выпалила она. — Она взяла…
— Твое оружие, да, — Келта убрала руки с плеч Эрелай. — Сейчас оно в безопасном месте. Прошу извинений.
Эрелай с облегчением вздохнула.
— Мим знает о моей неприязни к оружию, — сказала Келта. — Сомневаюсь, что она причинила бы себе вред, учитывая ту жалкую жизнь, которой жила до того, как приехала сюда.
— О, — Эрелай запнулась. — Это… я бы не стала…
Кожа вокруг глаз Келты сморщилась.
— Я понимаю вашу потребность в осторожности, миледи. Подозреваю, вы многое пережили, учитывая состояние Ашера. Спасибо, что привели его в мой дом.
— Он в порядке? — и нахмурилась. — Домой?
— Сейчас он спит. Вернулся, помоги ему Судьбы, — Келта раскрыла вверх ладони. — Как будто никогда и не уходил.
Напряжение в груди Эрелай ослабло. Спасибо, Мири.
Келта посмотрела на портрет. Голос стал мягче и в нем появился оттенок разбитой горем гордости.
— Так похож на свою мать. Своенравная девушка. Бунтарский дух, редкий и мощный. Я была служанкой у ее матери, а потом стала служить Равинии, как понимаете, по обычаю того времени.
Эрелай кивнула. Она ничего не понимала, но обрадовалась, когда женщина перестала пристально смотреть на нее. У нее никогда не было служанки. Была только Старая Сисса да дядин камердинер Сомвель.
Должно быть, замешательство Эрелай незамеченным не осталось. Келта похлопала ее по руке.
— Вижу, Ашер тебе ничего не рассказывал. Одни Судьбы знают, что он позволяет тебе думать, — она покачала головой. — Я люблю его, как своего сына. Можно сказать, вырастила его. Но он всего лишь мужчина.
Застигнутая врасплох откровенностью, Эрелай только усмехнулась. Женщина озорно улыбнулась в ответ и взяла Эрелай под руку.
Самонадеянность незнакомки должна была вызвать беспокойство, но в присутствии Келты было что-то успокаивающее. Эрелай позволила утянуть себя на прогулку под открытое небо огороженного садика, богатого цветущими лозами и крошечными фруктовыми деревьями.
— Я рада называть вас почетной гостьей. Здесь вы в безопасности. Считайте этот дом… своим. Я предоставляю вам учтивость и защиту Сородичей Корсара… что от них осталось, — ее ладонь сжала руку Эрелай. Она цикнула. — Нужно вас накормить. Вы, наверное, голодны.
Корсар. Древняя фамилия Сородичей. Вот и объяснился знак гребнистых.
Какой-то части Эрелай Келта понравилась сразу. Наверное, из-за напускной фамильярности, с какой пожилая женщина обращалась к ней, словно была свидетелем ее жизни и только сейчас решилась раскрыться.
Эрелай почувствовала небольшую вину из-за настороженности.
— Вы очень добры, мадам.
— Судьбы учат нас, что доброта к путешественнику вознаграждается, потому что невзначай мы можем приютить кого-нибудь из богов, одевшихся под безбожника, — она тихо похлопала Эрелай по руке. — Кроме того, я скучающая старуха, которой довольно скоро предстоит с тобой посплетничать. Ашер мне ничего не говорит.
Несмотря на странные обстоятельства, Эрелай наслаждалась острым умом этой женщины.
— У меня к вам деликатный вопрос, миледи, — Келта отступила на шаг и осмотрела Эрелай. — Что, во имя Никсы, вы носите?