— Позже, — буркнул Джон.
Что, во имя Мири, это должно означать?
Он прикусил губу, обдумывая загадочный комментарий Сэлы. В одиночестве.
Может, у нее есть кто-то на стороне?
Джон покачал головой. Абсурд. Только не Тай. Такое не в ее характере.
Благоговейные взгляды, которые на нее бросали тяжелогравитары, наводили на мысль, что он больше беспокоится о том, как бы у нее не развился культ пылких поклонников, заискивающих, как перед истинным космическим героем. В общем, что-то такое, что ей очень-очень не понравится.
Джон нахмурился.
Кроме того, у волонтеров всегда странное отношение к межличностным связям. Когда он был офицером, частенько слышал истории о мерзких маленьких каютах на кораблях. Ходили слухи, что они там, в этих каютах, друг с другом, якобы анонимно, проделывают. Эти маленькие каюты для того и были задуманы: удовлетворять сексуальные потребности без неприятных побочных последствий и долгих обязательных отношений. Коллеги Сородичи делали ставки, а некоторые заходили еще дальше, предлагая использовать их самим, совокупляясь с волонтерами. Явное нарушение Устава. Джон точно знал, что это всего лишь бравада.
Когда Сэла была свободной в этом отношении, он не особенно заботился, что с ней и как, впрочем, как и об отношениях остальных.
Посмотри правде в глаза, Джон, она ведет себя странно с тех пор, как ты задал ей вопрос о…
Сейчас тот вопрос кажется глупым. Джон задал его в момент сытости, рожденный в томной темноте, в постели, когда они прижимались друг к другу голой, потной кожей. Желание закрепить этот момент заполнило до отказа. Вот тогда и вырвались слова:
— Нам стоит пожениться?
Она замерла, но не отодвинулась. Тонкий момент. Живот, прижимавшийся к его боку, напрягся. Дыхание изменилось.
— Для чего? — в вопросе прозвучала та самая логика Сэлы.
— Сможем быть друг для друга всем. Мужем. Женой. Отцом. Матерью.
Ее голова легла ему на грудь. В полумраке оказалось невозможно угадать выражение ее лица.
— Ты спрашиваешь, потому что хочешь потомство… от меня?
От удивления в ее голосе он почувствовал себя странно, даже немного виновато. Иногда она цеплялась за несправедливость своего происхождения, даже не задумываясь, что львиная их часть давно уже никем не учитывается.
— Я тебя об этом спрашиваю, потому что люблю. И хочу этого. Всегда хотел, — ладони ласково погладили спину.
Еще одна долгая пауза, слышно только ее дыхание.
— Позже. Спроси меня позже.
— Позже?
Сэла ответила поцелуем. Прижалась к нему бедрами. Ладонь нарисовала на животе какой-то непонятный узор. Тело само ответило на прикосновение. Ее близость стала его слабостью.
Шли недели. Вопрос завис, но никто к нему за все это время не возвращался. Джон не хотел рассматривать затянувшуюся паузу в качестве ответа. Только не от Сэлы Тайрон, славящейся вспыльчивостью и быстротой реакции.
Разве может он ее за это винить?
Что она знает о браке, кроме коротких чистых образов мира ее бывших хозяев или романтизированного эрзаца развлекательных передач по головиду? Наверное, подумала, что он в очередной раз как-то по-своему пошутил.
Ужасно осознавать, что она отвергнет его предложение только из-за того, что примет предложение как непонятную для себя шутку.
Он этого боялся тогда. И сейчас тоже боится.
Краем глаза он поймал долгий взгляд бармена, женщины онари с кожей цвета перезревшей ягоды жулид и темными волосами под заколкой. Маленькая, на две головы ниже его, но, наверняка, сильная, способная переломить его пополам. Джон напрягся, поняв, что разговаривает сам с собой.
Нужно вернуться на «Касс» и сделать то, что давно надо было сделать.
Вернуть чертов корабль к жизни. Прошло несколько недель с тех пор, когда последний раз перемешивались баки.
Каждая клеточка его существа хотела остаться на Хаделии. Именно это место, во всей своей испорченной, проржавевшей славе, было тем, где должна быть Эрелай.
Почему?
Хочешь сказать Сэле, что тебе приснился сон? Неизвестно на чем основанное чутье? Предчувствие? О, ей нравится, когда у тебя вдруг появляется это вот «предчувствие».
Это как приглашение к спору Командора Логика. Он представил, как напрягутся ее плечи, приподнимутся на миллиметр, изображая покорность. Как сделает лицо кирпичом. Выражение, используемое всякий раз, когда он говорит или делает что-то особенно странное. Даже здесь, в глуши, вдали от солдатской жизни, она все еще дисциплинирована, чтобы напрямую сказать, что он начинает городить чушь. Вместо этого она начинает говорить что-нибудь нейтральное, будто повторяет пункты из руководства под названием «Что говорить, когда старший офицер сходит с ума».
Улететь отсюда очень похоже на поражение. Это означает отказ от Эрелай. Должен найтись способ заставить Тай слушать. Поверить.
С Коэнии придется разобраться, но это ничто по сравнению с тем, через что им пришлось пройти, чтобы попасть сюда. Охотники за головами. Сумасшедшая полукровка Дефенсор. Милостью Мири, они с Сэлой уничтожили теневую станцию. Наверное, тут больше заслуги от сильного огня штурмовой команды, посланной захватить их, но все же, выживание в такой ситуации должно что-то значить.
Джон пожал плечами, чем заработал еще один пристальный взгляд барменши. Он знал, как выглядит. Слишком чистый для завсегдатая. Что-то в нем есть слишком правильное, и неважно при этом, как он одет или насколько хорошо скрыл акцент. Сородичей не любят больше всего и обвиняют во всех всевозможных бедах. Даже в том, что случилось десятилетия спустя после Коллапса.
Джон отпил из стакана непрозрачную сине-зеленую жидкость и попытался расслабиться. Существа, обитавшие в этой захудалой таверне, похоже, больше заинтересованы в том, чтобы их не трогали, нежели в том, чтобы беспокоить его.
Напитьвася ему не хотелось. Хотелось, чтобы действительность немного размылась, а острые мысли в голове затупились.
На мгновение он захотел, чтобы все стало… легко выполнимым.
Допил содержимое стакана. Нужно вернуться на «Касс». Скоро со своей секретной миссии, какой бы она ни была, вернется Сэла. Он скажет, что не хочет покидать Хаделию. Они начнут спорить. Снова. Потом будет фантастически агрессивный секс и следующие полтора дня оба будут вполне счастливы. Заодно выяснят, что делать с Коэнии.
Вселенная начала сворачиваться в пустой стакан, стоящий перед ним, и тот Джону сейчас казался вполне управляемым.
Управляемым. Он сделал большой глоток.
— Это тебя зовут Верадин? — сквозь туман перед глазами прорезался глубокий голос.
Фантастика.
— Никогда о таком не слышал, — Джон уставился на остатки пойла.
На плечо опустилась ладонь, видимо, того, чей назойливый голос прервал Джона от раздумий.
— Если знаешь кое-кого по имени Джонвелиш Верадин, у меня есть кое-что для него. Кое-что, что его наверняка заинтересует.
— Ты не в моем вкусе, — Джон посмотрел на владельца голоса и тут же пожалел о своем саркастическом замечании.
Владелец голоса и ладони оказался высоким, широкоплечим, с бицепсами, почти равными толщине борта «Кассандры». Что навело Джона на мысль о коммандос, которых заставляли служить в отрядах костоломов. По мускулистым предплечьям бежали густые татуировки и исчезали под рукавами потрепанного красного плаща. Кожа чуть темнее большинства существ, виденных Джоном, что навело на мысль о жизни в более теплом климате, чем слабое солнце Хаделии. Из-под грубых черт лица под бритым черепом оценивающий бордовый взгляд. Еще один мошенник бинайт типа Коэнии. И, одновременно, еще одна мысль:
Беда.
Стараясь двигаться незаметно, Джон уселся на стуле поудобнее, одна рука скользнула ближе к рукоятке пистолета.
Это движение незамеченным не осталось.
— Полегче, дружище. Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мертв, — кажется, незнакомец угадал мысли Джона. Прозвучало как констатация факта, а не как угроза или бахвальство. — Ашер Корсар.
— Это имя? — прищурился Джон.
— Эрелай послала меня тебя найти, — Корсар говорил на высоком евгенике, почти шепотом, правда, с ударениями, поставленными не в тех местах. Хаделия не то место, где можно свободно говорить на этом языке, если не хочешь стать центром ненужного внимания. Что-то сказало Джону, что Корсар запросто может справиться с любым нежелательным вниманием.
— Что ты только что сказал? — Джон изо всех сил постарался скрыть в голосе удивление. Имя прозвучало как поцелуй призрака. Этакий ледяной, отрезвляющий удар.
Корсар наклонился ближе, делая вид, что заинтересовался вырезанным на стойке бара рисунком.
— Ты слышал меня.
Вдруг в баре резко упал уровень шума. Джон тут же посмотрел на выход. Корсар сделал то же самое. Там стояла парочка тажелогравитаров, они осматривали толпу.
Замечательно. Как вовремя.
Возможно, они работали с новым знакомым. Наверное, это какой-то способ ослабить его защиту.
— Чего ты хочешь? — спросил Джон. Его внимание разделилось между парой тяжелогравитаров и новым персонажем. Корсар. Имя вызвало смутное воспоминание. Список родословных. Одно из тех, что дядя произносил с гордостью.
Жулик. Наверняка.
Корсар, если его и впрямь так зовут, безусловно, обстоятелен. Даже та часть Джона, что сейчас находится в тумане, согласна, что если он и жулик, но весьма сложный. Коэнии тоже жулик, но у него нет стиля. Он, если что, убивает сразу и идет дальше. Тяжелогравитарам интриги не нужны. Наверняка, они и слово-то произнести способны только по буквам.
— Ничего особенного. Только тебя, — внимание Корсара, пока говорил, было сосредоточенно на тяжелогравитарах.
Джон увидел, как огромная ладонь Корсара скользнула по изъеденной ржавчиной железной стойке бара. Потом, словно по мановению волшебной палочки, вместо ладони на стойке оказался небольшой плоский сверток из серой ткани. Осторожно, подозревая подвох, Джон принял странное подношение. Его нехорошо тряхнуло, он узнал этот кусок. Темно-серая ткань, стандартная для обслуживающих служб Флота, последняя одежда, которую он видел на Эрелай. Внутри свертка обнаружился чип с данными. Крошечный красный огонек показывал, что на нем есть какая-то запись.
— Эрелай. Какого цвета ее глаза?
— Зеленые. Темные волосы. Самый умный человек, которого я когда-либо встречал. И еще одна из самых раздражающих, — в голосе Корсара звучало нетерпение. — Каждый раз перед едой молится Мири, как те уроды в чудных халатах. Еще есть интересное маленькое родимое пятно чуть выше локтя…
— Что ты сказал? — Джон пронзил его нехорошим взглядом.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Типа, все подстроено. Поверь, это не так.
— Она жива? — Джон закрыл глаза. Он и надежда стали в этот момент близкими друзьями, полагаясь только на кивок нового знакомого.
— Да. Но я не знаю, как долго она продержится, — в его голосе прозвучала тоска.
— Что, черт возьми, это означает?
— Я оставил ее больной. Они вместе со сплайсером утверждают, что ее можно починить. Но для этого им нужен ты.
— Какой такой сплайсер? Где? Чем больна? — Джон и забыл, что нужно сдерживать голос.
— Кое-кто, кому я доверяю. Нужно вернуться на Нарасмину. И я не знаю, как объяснить, чем она болеет, разве что могу сказать, что происходит это потому, что с ней что-то сделали. «Равстар», — Корсар заметил, что на него смотрят соседи. — Она сказала, ты поймешь последнюю часть. Некоторые вещи она не хочет мне объяснять, несмотря ни на что.
Несмотря ни на что. Джон не знал, что с этим делать.
Судьбы, это безумие.
Он провел большим пальцем по чипу и терпеливо мигающей красной точке.
— Что это?
— Сообщение для тебя, — протянул Корсар, не прекращая наблюдать за тяжеловесами. — Мы посчитали, что тебя нужно как-то убедить. Тем более нужно еще убедить и Тайрон.
Мы? Такое ощущение близости, что можно подумать, сестра с этим скрытным человеком, оказались как-то… близки.
— Откуда ты знаешь…
— Я отвечу на все твои вопросы. Можешь даже пересчитать мои зубы. Но давай где-нибудь еще. Не здесь, — Корсар еле заметно кивнул в сторону парочки тяжеловесов. Те уже напрявились в их сторону, рассекая толпу. — Твои приятели скоро будут здесь. Эту драку нужно избежать.
Даже если он не собирается верить тому, что хочет впарить этот парень, Джон согласился, что пора отсюда уходить. Он поспешно бросил на стойку горсть жетонов, чтобы расплатиться, и поднялся. Ноги держать его отказались. Учитывая, что рядом возвышается Корсар и его движения уверенные и твердые, Джон почувствовал себя глупо.
Тело вышло из-под контроля. Он покачнулся.
— Легче, — Корсар поймал его за руку, удержал от падения. — Сколько выпил-то?
— Всего одну, — ответил Джон. Вышло: «всгодну». Что определенно не так.
Большой человек взял стакан Джона, посмотрел на содержимое и фыркнул.
— Бармен тебя чем-то опоил, — он выгнул бровь. — Наверное, чтобы ты не ушел от тяжеловесов. Ты кого-то успел разозлить, — казалось, он впечатлился. — Уходим.
— Ага, — кивнул Джон. Показалось, как будто шея стала резиновой.
— Живо.
— Точно, — Джон сделал шаг, и колени мгновенно подогнулись.
Корсар подхватил его прежде, чем лицо ударилось о покрытый грязью пол. Удар должен был причинить боль, но Джон почти весь затек, начиная от шеи и ниже. В глазах все размылось, потемнело. Джон встряхнул головой, пытаясь согнать туман. Зал раздвоился.
— Придется по-другому, — вздохнул Корсар.
Не успела оставшаяся сила покинуть ноги, Джона согнуло пополам, а в живот впилось огромное плечо. Ноги оторвались от пола. Сквозь темный туман он видел, как мимо проносятся мутно-размытая мебель и посетители таверны. Шум переполненной таверны сменился ревом крови, прилившей к голове.
Тай точно разозлится.